– По какому, извините, вопросу?
– Не стройте из себя идиота. По поводу вашей вчерашней пьянки.
– Очевидно, произошла какая-то ошибка, Владимир Алексеевич, вчера я не пил. Так же как и позавчера. Я, если хотите знать, с восторгом воспринял указ нашей родной партии о борьбе с алкоголизмом и пьянством, потому что являюсь искренним сторонником трезвого образа жизни.
– Да, кто бы мог подумать... А что вы скажете на это? – И он указал перстом на лежащую на столе бумагу.
– Что это? Позвольте взглянуть, – и Саня протянул руку к документу.
– Взгляните, только не вздумайте проглотить, – каратист напружинился, готовясь к схватке, – вы же понимаете, что при необходимости легко выписать дубликат.
– Я не питаюсь бумагой, – с достоинством ответил Котов, взял заключение в руки и с интересом прочел. – А при чем тут я?
– Как это, при чем? – Командир вырвал документ у него из рук и с чувством зачитал вслух: – ...алкоголя в крови.
– А кто это допился до ...алкоголя в крови, – невинно поинтересовался Саня.
– Как кто? Вот читаю, Липатов Александр...
И в кабинете повисла тишина. Все присутствующие поняли, что вероломный Котов их, попросту говоря, обул. Как известно, офицеры разведки имели при себе так называемые документы прикрытия, выписанные не на их фамилии. Именно такой документ Саня и представил врачу для заполнения заключения.
Ему надоело стоять и слушать тишину, поэтому он нарушил ее невинным вопросом:
– Так какие претензии персонально ко мне как к офицеру и коммунисту?
Командир бросил гневный взгляд на вчерашнего сопровождающего, испуганно сжавшегося в уголочке, крыть было нечем.
– Но мы-то знаем, Александр Корнелиевич, – замполит решил подтвердить свое звание ведущего идиота современности, – что на самом деле вы...
– Не совсем понимаю, что вы все знаете, – кротко перебил дебила Саня, – лично я знаю, что я Котов и папа с мамой у меня тоже Котовы. Фамилия у нас, знаете ли, такая.
– А мы можем устроить вам очную ставку...
– Свободны, Котов, – прервал заблажившего замполита командир, давно просчитавший в уме все возможные действия и их последствия. Мизер, как говорят преферансисты, не ловился. Действительно, не ехать же по новой в наркодиспансер, чтобы рассказать медперсоналу о специфике работы советской разведки. – Идите.
– Есть, – и, четко развернувшись через левое плечо, он парадным шагом прусского гвардейца покинул место своей несостоявшейся казни.
Из кабинета раздался писк, шум, гам и треск раздираемых штанов – вчерашнему конвоиру начали мягко, по-товарищески указывать на совершенные им ошибки.