— Ты хочешь рассказать мне сказку? — с легкой насмешкой спросила она.
Спенсер придвинулся ближе.
— Не откажусь. А ты хочешь?
— Боюсь, что нет. — Она отбросила волосы назад. — Мне почему-то кажется, что твои истории не будут столь действенны, как бабушкины.
— Возможно.
Не удержавшись, он дотронулся до ее руки. Ее тело напряглось. Как и его собственное. Он слегка прикоснулся к свитеру. Кровать закачалась с новой силой. Она следила за его рукой и, похоже, не обратила никакого внимания на новый удар грома.
— Я лучше встану, — тихо проговорила она.
— Не возражаю.
Еще раз ударил гром. Мужчина и женщина скатились на середину бешено раскачивающейся кровати. Бренна негромко выругалась.
— Говорил я тебе: лежи смирно! Мы столько лет прыгали на этом матрасе, что его надежность сейчас под большим вопросом.
— Я рада. — Она бросила взгляд на его руку, сжимавшую ее запястье. — Не хочешь выпустить меня?
— Вообще-то нет.
Однако его пальцы разжались.
В темноте две пары глаз смотрели друг на друга. Спенсер видел, что память об их поцелуях приводит ее мысли в смятение. А это ему знакомо.
Он помнил сладостный вкус ее губ, ее запах, ее податливость. Ее тихие стоны едва не заставили его забыть обо всем на свете, взять ее и стать ее рабом.
— О чем ты думаешь?
— О том, что хочу еще раз поцеловать тебя, — честно ответил он.
— Это невозможно.
Спенсер умел отдать должное искусству обольщения. Что может быть лучше, чем обольщать и быть обольщаемым, когда партнер тебе нравится? Но в случае с этой женщиной он не мог разобраться, кто из них искушает, а кто поддается искушению.
— Да, невозможно, — прошептал он.
Он придвинулся так близко, что мог слышать биение ее сердца, и она не отстранилась. Лишь краем глаза он заметил молнию — настолько его переполняло желание снова и снова прикасаться к ней.
Очень медленно он провел ладонью по ее подбородку. Она замерла. Рот ее приоткрылся. Вероятно, она и не подозревала, что ее ногти вонзились в его руку. Его палец гладил атласную кожу подбородка и наконец нащупал пульсирующую жилку на горле. Бренна едва уловимо дрожала, и Спенсеру казалось, что ее глаза светятся в темноте.
Полыхнула очередная молния, и водяной матрас неназойливо придвинул женское тело к мужскому. Спенсер вознес молчаливую благодарность бабушке за то, что она не успела поменять эту кровать на более устойчивую модель.
— Это… неудачная… мысль, — проговорила она, с трудом ловя воздух.
— Я знаю.
Ее сердцебиение участилось, а его сердце уже выпрыгивало из груди. Прикосновений мало. Ему нужно проникнуть в нее, в ее зовущее тело. Жаркое, необоримое желание.