— Но мне кажется, я беременна! — умоляюще прошептала Чарити, чувствуя, что ноги начинают противно дрожать от страха.
Жерар скривился.
— Лора говорила то же самое! Каждый месяц. А потом рыдала и сетовала на свою судьбу.
— Но у меня все не так, — прошептала Чарити и съёжилась под презрительным взглядом Жерара. — Я люблю тебя! — внезапно крикнула она, наконец отыскав самый главный довод. — Я никогда не стала бы играть твоими чувствами. Поверь, Жерар, я не шучу!
— Да как ты смеешь намекать на то, что Лора меня не любила?! — взорвался он, не обращая внимания на то, как мучительно побелело ее лицо. Он был в такой ярости, что не собирался щадить чувства Чарити. — Да она боготворила землю, по которой я ходил! Она жила для меня! Я был для нее всем! А потом покончила с собой. Из-за меня. Я убил ее!
— Я не верю, — прошептала Чарити, — не верю… Ты говоришь ужасные вещи, ты…
— Придется поверить! — холодно бросил Жерар. — Лора была не в силах смириться с тем, что никогда не сможет подарить мне ребенка. Это была моя вина, но Лора не оставляла надежду. Месяц за месяцем в моей спальне появлялись эти ужасные тесты, кричащие о моем позорном бесплодии. Я не позволю тебе вновь превратить мою жизнь в кошмар. Прощай. Надеюсь больше никогда тебя не увидеть! — бросил он напоследок и с грохотом захлопнул за собой дверь.
Казалось, прошла целая вечность, пока наконец машина Жерара не показалась в начале подъездной аллеи. Превратившись в неподвижную статую, Чарити более полутора часов сидела на веранде, ожидая его возвращения.
— Ты все еще здесь? — вместо приветствия бросил Жерар, направляясь мимо нее к лестнице.
— Прежде чем уйти, я хочу задать тебе один вопрос, — сказала Чарити, не двигаясь с места. — Можно?
— Что тебе еще от меня надо? Неужели нашарила в моем шкафу еще один полуистлевший скелет? — насмешливо поинтересовался Жерар.
— Возможно. Может, ты все же присядешь? Очень трудно разговаривать с человеком, который переминается с ноги на ногу, как полковая лошадь при звуке боевой трубы.
Жерар недовольно поморщился, и Чарити испугалась, что он сейчас пошлет ее ко всем чертям. Однако он промолчал. Более того — нехотя опустился на краешек стоящего рядом кресла.
— Только быстро, — предупредил он, демонстративно покосившись на свои массивные золотые часы.
— Чудесный вечер, правда? — пробормотала Чарити, собираясь с мыслями. Она тщательно отрепетировала свою речь, но теперь смелость оставила ее.
— Это и есть твой вопрос? — поинтересовался Жерар, невольно залюбовавшись ее тонким профилем.
Этим вечером Чарити казалась ему какой-то особенно бледной и хрупкой. Она смутилась.