Музыканты вновь заиграли, молодежь поспешила на площадку.
— Потанцуем еще? — вяло предложил Рэйнольдс.
— Да нет, наверное, — без сожаления ответила Пейдж. — Нам с Доком пора домой.
Ну и слава Богу, с облегчением подумал Рэйнольдс. Ее присутствие вызывало в нем какое-то беспокойство, похожее на страх, словно что-то настоящее, живое вдруг зашевелилось в его опустошенной душе.
— Скажите Доку, что я поработаю на его участке во вторник вместо среды.
Пейдж улыбнулась, и на ее щеках появились ямочки.
— Спасибо за танец, вы удивительный партнер, — сказала она и пожала его руку.
— А вы способная ученица, — ответил Клэй.
— До вторника, — бросила девушка, уже пробираясь сквозь толпу.
Вечером во вторник Клэй закрыл магазин и направился в офис, где увидел свою сестру Триш, которая сосредоточенно смотрела на экран компьютера. Почувствовав на себе взгляд, девушка повернулась на крутящемся стуле, приветливо улыбнулась ему.
— Твои дела идут в гору, объем продаж резко подскочил, — многозначительным тоном произнесла она. — От всей души поздравляю, но не пойму, как тебе это удается.
— Мой секрет — неформальный подход к делу, — ответил Клэй. — Я не просто владелец магазина, а мастер. Профессионально разбираюсь в том, что продаю, с удовольствием дам совет клиенту, любого могу увлечь своим ремеслом…
— Ты бы мог шагнуть и выше, сделать головокружительную карьеру…
— Опять ты за свое, Триш, — прервал ее Рэйнольдс. — Когда же ты поймешь, что я счастлив и тут и ничего не хочу менять.
Клэй любил сестру. Именно она после случившейся трагедии помогла ему вновь обрести себя. Мать, конечно, тоже старалась, но Триш сделала самое главное: она воскресила в нем веру в себя, желание жить.
— Лучше расскажи, как твоя работа? — переменил он тему разговора.
— Ты имеешь в виду, как идут дела у отца, не так ли? — усмехнулась проницательная Триш.
— Разве? — рассмеялся Рэйнольдс.
— Я тебя слишком хорошо знаю, — довольно заключила она. — А отец, — в ее тоне звучала грусть, — все еще надеется, что ты вернешься в его бизнес.
— Это нереально, — печально ответил Клэй. — Я уже не тот, каким был десять лет назад. Прошлое уже никогда не повторится.
— Но ты же знаешь отца. Его мир целиком и полностью подчинен логике, пользе, выгоде. Он считает, что зря потратил деньги на твое образование, что только те мужчины достойны уважения, которые носят деловые костюмы и рубашки с воротничками, сверкающими, словно снег под лучами солнца. Провал же в твоей памяти — это, по его мнению, просто досадное недоразумение, от которого ты скоро избавишься… А скажи, — Триш вдруг нахмурилась, — тебя в глубине души не раздражает, что я работаю на отца, а ты…