Мать была разочарованной женщиной.
В эту ночь Долли приснилась мать. Она предстала в сновидении очень старой и седой. Ее болезненно-желтая кожа странно контрастировала с белизной больничной постели. Мать плакала. В жизни такого с ней не случалось.
— А как же я? — вновь и вновь повторяла она.
— Я не ухожу, мама, я здесь.
Долли искала руку матери, но ее не было. Тело Долли покрылось холодным потом. Руки нигде не было.
— Мама, пожалуйста, дай мне руку. Дай мне свою руку.
— Если ты уедешь в Африку, я останусь совсем одна, — причитала ее мать.
— Я никуда не собираюсь, мама! Я останусь с тобой. Только дай мне руку. Пожалуйста, дай мне руку…
Лола лежала в коляске на террасе, пока Долли расставляла цветы в гостиной. В комнате витал сладкий аромат роз, только что срезанных в саду. Требовалось совсем немного ухода, чтобы все время наслаждаться роскошными цветами. Долли нравилось заботиться о растениях, о людях, о детях.
Неожиданно к дому подъехал блестящий серо-голубой «мерседес». Каждый нерв женщины напрягся, когда она увидела Идена. Он был одет в потертые джинсы и черную футболку. Его волосы были слегка растрепаны. Небрежный вид гостя не сочетался с роскошной машиной, которая, скорее всего, была взята у родителей. Долли удивилась: легче было представить этого сильного, уверенного в себе мужчину в джипе в дебрях Малайзии или Колумбии. Иден уверенно шел к двери.
Почему он здесь? Что ему надо?
Прозвенел дверной звонок.
Я больше не хочу его видеть, в отчаянии подумала Долли. Лучше бы он держался подальше от меня.
Иден перевернул весь ее мир, созданный с таким трудом, поколебал уверенность в себе и силу духа. Долли с трудом перевела дыхание. В груди все сжалось.
Она подошла к двери и открыла ее.
— Доброе утро, — сказал Иден, слегка пригладив рукой волосы. Ему явно не мешало бы принять душ и побриться.
— Доброе утро, — ответила Долли как можно вежливее и спокойнее.
Казалось, для него это утро было не таким уж добрым. Иден выглядел неважно, а в глазах читалось утомление, словно он всю ночь не спал. Может, поссорился с женой и ушел из дома? А может быть, спал в машине? Нет, это было неправдоподобным объяснением. Иден Эймос — уверенный в себе мужчина.
— Зачем ты пришел? — напряженно спросила Долли.
— Я хочу поговорить с тобой.
Это было похоже на требование, а не на пожелание.
Женщина скрестила руки на груди.
— Зачем? Ты опять хочешь оскорбить меня?
— Оскорбить? — Иден напрягся, словно пытаясь вспомнить, когда же он допустил бестактность. — Ах, да. В сексуальном красном платье ты выглядела очень счастливой именинницей. Констатация этого факта не должна быть сочтена за оскорбление.