Она встала, не в силах больше выносить этот разговор.
— Мне уже пора на работу, — быстро произнесла Долли и выбежала из дома. Подальше от матери с ее пивом, сигаретами и нравоучениями.
Иден улетел тогда на несколько дней в Вашингтон, и Долли почувствовала себя совершенно одинокой. Стоило лишь вспомнить слова матери, как девушку охватывал необъяснимый страх.
Все это было странным и таким пугающим. Порой Долли просыпалась ночью с чувством неизбежной опасности. Ей снились туманные джунгли, полные огромных насекомых и ядовитых змей.
Долли находила облегчение, находясь среди детей, играя с ними. Они купались, пели песни, просто веселились.
Наконец вернулся Иден, полный энергии и жизнерадостности, веселый, с огромным букетом роз. Он забрал ее с собой в дорогой ресторан и предложил попробовать паэлью — рис по-испански. Публика в ресторане была одета богато и изысканно. От этого Долли чувствовала себя Золушкой в своем простом хлопчатобумажном платье. Но Идена это, казалось, вовсе не волновало. Он говорил, как прекрасен цвет ее волос, глаз, как нежны губы, созданные для поцелуев, как он любит доставлять ей удовольствие и удивлять.
Иден заказал себе вина, а Долли — коку. Девушка смутилась оттого, что была слишком молода и не могла заказывать к обеду вино.
Им принесли паэлью с улитками. Аппетит у Долли пропал.
— Ты же ешь моллюсков и устриц, — произнес Иден, явно забавляясь. — Так почему бы тебе не съесть улиток?
— Я привыкла к моллюскам и устрицам, — почти прошипела девушка. — Прости, но улиток я вовсе не хочу пробовать. — От неловкости она выронила вилку.
— Как хочешь, — проговорил Иден. — Закажи что-нибудь другое.
Слезы застилали глаза.
— Я не голодна.
Долли положила свою салфетку на стол и неуклюже встала. Схватив сумочку, она заспешила из ресторана. Горячие слезы катились по лицу.
Иден догнал девушку и обнял.
— Ты расстроена? — виновато спросил он. — Мне очень жаль.
— Я не могу выйти за тебя замуж. Я не могу поехать с тобой в Африку.
— Потому что ты не любишь улиток?
— Потому что мне страшно. Я не могу оставить маму. Мы с тобой не подходим друг другу.
Лицо Идена побагровело.
— И кто, черт возьми, сказал тебе это? — Он не скрывал охватившей его злости. — Твоя мать?
Девушка в растерянности отпрянула от него.
— Мама права, Иден.
— Нет, ошибается! Все, что она видит, — это узкий мирок, полный ханжества и лицемерия.
— Я не позволю тебе осуждать мою мать! — возмутилась Долли, отступая от него еще на шаг. — Что ты вообще знаешь о ней?
— Я знаю то, что слышал, когда разговаривал с ней. Я знаю многое по твоим рассказам. — Иден положил руки в карманы и угрюмо уставился на Долли. — Я не хотел говорить об этом, но скажу. У твоей матери слишком эгоистичный взгляд на вещи. И она тащит тебя назад, не хочет отпускать от себя.