Неуловимым движением его противник подался в сторону. Томас пролетел мимо, грохнулся в снег и больно расцарапал щеку о колючие льдинки. Тут же вскочил, смахнул с лица грязь и кровь и кинулся снова — и опять промазал, будто плоть черного человека была соткана из холода, ветра и тьмы. Пока юноша ворочался в сугробе, сзади донесся невозмутимый голос:
— Я оставляю арфу здесь, на дорожке. Лучше подбери ее, а то отсыреют струны.
Томас перевернулся и увидел, как черный человек кладет инструмент на покрытые наледью камни. Выпрямившись, брат Варфоломей оправил маску и добавил:
— После утренней мессы я еду в Пуатье с монсеньором великим магистром.
Из его уст славный титул прозвучал как издевка.
— А ты, мальчик, лучше бы прислушался к моим словам и вернулся туда, где тебе место.
Сказав это, черный человек развернулся и двинулся по дорожке к церкви.
Томас сел, опершись на руки. Сплюнул кровь, сочившуюся из разбитой губы, и раздельно проговорил в удаляющуюся спину:
— Мое место здесь.
Часть вторая. Дельфин. Глава 1. Похороны знатной особы
Дельфин
Глава 1
Похороны знатной особы
Мерцали желтые огоньки свечей. Из-под балдахина несся тяжелый запах: смесь ладана, мирры и веществ для бальзамирования. Желтое мертвое лицо императрицы Латинской Империи казалось слепленной из воска маской. Возможно, все дело в том, что Томас никогда не видел эту женщину при жизни: не видел ее веселой, печальной, смеющейся или целующейся, в окружении фрейлин, служанок и ее супруга Карла Валуа, королевского брата. Он видел ее, умершую в возрасте Христа, только желтой безжизненной куклой. В душном, пропитанном курениями воздухе казалось, что лицо восковой куклы тает, как свеча, и что, тая, императрица источает все эти кружащие голову запахи.
Томас, в белом тамплиерском плаще, стоял рядом с магистром ордена Храма Соломонова Жаком де Моле. Магистр держал одну из золоченый кистей балдахина — смертного покрова императрицы и королевы Иерусалимской, никогда не ступавшей на землю своего королевства. Четыре кисти по четырем углам покрова в эту двухчасовую стражу держали, кроме верховного тамплиера, коннетабль [26] Франции Гоше де Шатийон, принц Филипп — сын Карла II Анжуйского и двоюродный брат Екатерины, а также молодой человек с красивым, но болезненным лицом — Генрих VII, граф Люксембургский.
Рука Генриха начала дрожать через час после того, как он взялся за кисть. Выражение лица Филиппа было слезливым: кузина всего на два года старше него, а смерть уже поцеловала ее в высокий лоб, так и не узнавший тяжести Иерусалимской короны. Де Шатийон, казалось, скучал. Губы его шевелились: то ли он повторял вслед за священником слова молитвы, то ли отсчитывал время, оставшееся до конца бдения. Жак де Моле пристально смотрел в никуда — точно так же, как смотрел десять месяцев назад, во время памятной встречи в башне Тампль накануне Рождества.