То, что сидело у него внутри, дёрнулось, рванулось, прямо сквозь одежду вытянулось из груди наружу прозрачным желеобразным щупальцем, дотянулось почти до окна — и сжалось как растянутая пружина — и опять растеклось по клетке, ограниченной пределами человеческого тела.
«Держу тебя!» — произнёс Огюст одними губами. — «Ещё поживём!»
***
В одном из узких извилистых переулков Латинского квартала пряталась «Лавка мастера» — тесный магазинчик, заполненный стеллажами как библиотека. В бесчисленных ящиках и ящичках хранились настоящие сокровища — всё, что может потребоваться для работы художнику, скульптору, декоратору, оформителю. Кисти, скребки, резаки, бумага, картон, пергамент, тушь, гуашь, масляные и акварельные краски — бесчисленных марок, типов, модификаций. У дверей подсобки громоздились мешки с гипсом. Над стойкой продавца дрожал огромный пук павлиньих и страусиных перьев. Вместо обычного кассового аппарата чеки пробивались на воронёном металлическом чудище с механической ручкой на боку, вращающейся со скрежетом
и звоном.
— Месье?
Пожилой хозяин — по выходным он отпускал продавцов, экономя по мелочи, а заодно заполняя работой одинокие дни, — давно приметил загадочного посетителя в надвинутой на глаза шляпе, замотанным до подбородка шарфом и солнцезащитных очках-хамелеонах. На полицейского, вроде, не похож, но держится странно — бродит по лавке с блокнотом и всё что-то строчит. Ещё от посетителя исходил резкий душный запах незнакомого одеколона. Впрочем, у всех свои чудачества — лишь бы чего не спёр.
Огюст переоделся дома в лёгкий осенний плащ. Пальто, в котором его убили, без сожаления выбросил около дома в мусорный бак. Тепло и холод из важных факторов превратились в справочную информацию — Огюсту не было ни холодно, ни жарко, он различал внешнюю температуру, и только.
На вопросительный оклик хозяина Огюст вернулся из глубины магазина к прилавку и протянул длинный рукописный перечень необходимого. Ровные строчки заполняли почти весь блокнотный лист. По мере чтения брови хозяина приподнимались всё выше — удивлённо и уважительно.
— Старая школа, — сказал он вглядываясь в лицо посетителя. — Мы не встречались? Такой подход к выбору красок я видел только у учеников мэтра Бризеля, если слышали о таком. А старик, надо сказать, брал под крыло немногих!
Ответом послужил картонный квадратик. «Простите, я немой, из-за чего не смогу поддержать беседу».
— О, месье… — хозяин нахмурился. — Понадобится время, чтоб всё собрать. Подождёте вон там, в кресле? Может быть, чашечку кофе?