Приглашать сюда Саманту было с его стороны крайне неблагоразумно. Не только потому, что это прибавляло головной боли деду, но и по другим, касающимся его лично, причинам. Откровенно говоря, он и сам не очень понимал, как это ему пришло в голову. Он был далек от такой мысли, когда поджидал ее у кафе. Приглашение как бы само сорвалось с его губ. Но что сделано, то сделано, отступать было поздно.
И все-таки он не мог избавиться от гнетущего чувства. Он пригласил ее сюда под вымышленным предлогом; и, как бы ни стремилось к ней тело, разум не находил ему оправданий.
Наконец, он знал, мать никогда не позволит, чтобы кто-то чужой нарушил выстроенный ею план домашнего праздника. Все приготовления были давно закончены, все продумано до малейших деталей. Кроме того, на вилле трудилась целая армия слуг, способная обслужить хоть пять тысяч гостей, не говоря уже о пятидесяти. Только неискушенность Саманты позволила ему сыграть с ней такую шутку. К тому же надо учесть, что девушка понятия не имеет, кто он такой на самом деле.
Его губы плотно сжались. Будь у него хоть капля совести, он бы сразу сказал ей правду, вместо того, чтобы дурачить просьбами о мнимой помощи, которую здесь якобы нужно кому-то оказать. Ему следует, как только она приедет, тут же отослать ее назад - и баста. Назад к ее жениху, к ее спокойному тусклому существованию.
Но он уже знал, что не сделает этого. Она трогательна, невероятно простодушна и невинна - а он собирается разбить ей жизнь. Он использовал ее, чтобы заглушить свою тоску по Мелиссе. Но все ли в этом правда? И вдруг, впервые за долгое время он почувствовал, что стал совсем другим, что никогда раньше не терзался подобными сомнениями. И этим он обязан Саманте. Нет, непохоже, чтобы он был ей безразличен. Господи, в тот вечер в пабе он ощутил, как она ранима. И эта ее защитная маска презрения! Наивная уловка. Если бы она не хотела его видеть, ему бы не удалось вытащить ее на свидание. В то же время, чтобы уговорить ее, не понадобилось большой настойчивости...
Нетерпеливым жестом он сменил воду с горячей на холодную. Он чувствовал жар, весь горел и был возбужден до смешного, если учесть, что прошло более пятнадцати лет с тех пор, как одна дама, годившаяся ему в матери, научила его, как доставить женщине удовольствие. И как получить от нее удовольствие самому, - мысленно добавил Мэтью, выключая душ и доставая мохнатую банную простыню. Прошли годы с момента его приобщения к миру взрослых, немало женщин оценило его искушенность. И вот теперь Саманта...