– Белая мантикора! Посланница пресветлого бога Шарро! – воскликнул кто-то с благоговейным трепетом. Все эльфы снова упали на одно колено.
– Так кто же ты на самом деле, девочка? – дрожащим от волнения голосом вопросил король, испытующе вглядываясь в мое лицо. – Твои сиреневые глаза, черные локоны… – Кажется, он только теперь увидел то явное внешнее сходство между нами, которое я заметила в первую минуту общения.
– А еще это! – Чародей снова сплел заклинание, и надетый на меня камзол лопнул по спинному шву, выпуская на волю мои крылья, блестящие, как хрусталь, серебристые, трепещущие.
– Ты… Так ты… – охнул король, хватаясь за сердце.
– Она твоя дочь! – со вздохом глубочайшего удовлетворения уточнил чародей, изрядно утомленный его нерешительностью. – Рожденная принцессой Аньерд и наконец-то отыскавшая своего ветреного папочку! – Маг решительно схватил нас за руки, подталкивая друг к другу. – Поцелуйтесь же скорее, бесценные мои!
Этот категоричный жест лишил меня пути к отступлению. Ощутив мощный толчок жилистой длани мага, я невольно качнулась вперед и, дабы не упасть, выставила ладони перед собой, непреднамеренно упершись в грудь короля. Совсем рядом со своим лицом я увидела предобморочно расширенные зрачки, подрагивающие губы, гладкую щеку, искаженную судорогой нервного тика. Король в свою очередь испуганно и жалобно взирал на меня с высоты своего немалого роста, взглядом испрашивая любви и прощения.
– Отец! – робко вымолвила я, привставая на цыпочки и несмело обнимая его за шею. – Отец, я так долго тебя искала. Я много лет ждала нашей встречи, чтобы сказать, как сильно тебя люблю! – Я смутилась и замолчала, мысленно умоляя: ну помоги же мне, поддержи, прими меня…
И тут я буквально взлетела в воздух, подхваченная сильными руками. Король крепко прижал меня к себе, осыпая поцелуями и заливая слезами мое доверчиво прильнувшее к нему лицо.
– Доченька! – нежно шептал он, баюкая меня в своих объятиях так бережно, будто я была малолетним ребенком. – Девочка моя долгожданная!
А я плакала вместе с ним, не стыдясь своих счастливых слез, и попутно отвечала на десятки сбивчивых вопросов, касающихся моей необычной судьбы. Отец восхищенно улыбался; чародей (оказавшийся тем, кем он и должен был оказаться, – великим Лаллэдрином) выпытывал подробности, а его друг скромно держался чуть в стороне, как и подобает оруженосцу короля, носящему легендарное имя Овэлейн. В общем, вокруг меня образовалась настоящая неразбериха, совершенно естественная при встрече заново обретших друг друга родственников: отца и дочери.