— Не смей! — взвизгнул Чико. — Не смей звать эту суку моей матерью! Убью!
— Прекрати, Эдди! — раздался вдруг тонкий вскрик Билли. Ладони все еще закрывали его лицо. — Перестань орать на папочку! Ну, пожалуйста, прекрати же!
Вирджиния стояла в дверном проеме без движения, вперив уверенный, невозмутимый взгляд в Чико.
Сэм, отступив, тяжело опустился на стул и уронил голову на грудь:
— После таких слов, Эдди, я даже смотреть на тебя не хочу. Ты даже представить себе не можешь, какую мне причинил боль.
— Это она причиняет тебе боль, не я! Ну, почему до тебя никак не доходит?!
Он молча, не поднимая глаз на Чико, намазал хлеб горчицей и так же молча его сжевал. Билли рыдал. Карл Стормер и «Кантри Баккаруз» пели по телевизору «Драндулет мои старенький, но бегает еще дай Бог!»
— Прости его, Сэм, он сам не понимает, что болтает, — мягко произнесла Вирджиния. — Это все переходный возраст…
Змея снова победила, думает Чико. Все, конец.
Он поворачивается, направляясь к выходу. У двери он останавливается и зовет Вирджинию по имени.
— Что тебе, Эд?
— Я сломал ей целку, — говорит он. — Иди взгляни: на простыне кровь.
Что-то такое промелькнуло у нее во взгляде… Нет, показалось.
— Уйди, Эд, прошу тебя, уходи. Ты насмерть перепугал Билли.
Он уходит. «Бьюик» снова не заводится, и он уже решил отправиться пешком под проливным дождем, когда движок в конце концов прокашлялся. Прикурив, он выруливает на шоссе 14. Что-то стучит в моторе… Плевать, до Гейтс-фолз он как-нибудь доберется.
Чико бросает прощальный взгляд на «додж» Джонни.
Джонни предлагали постоянную работу на ткацкой фабрике в Гейтс-фолз, но лишь в ночную смену. Работать по ночам он был не против, говорил он Чико, к тому же там платили больше, чем на автодроме, но, поскольку отец работал днем, то Джонни пришлось бы в это время оставаться с ней наедине, в соседней с Чико комнате, а стены в доме тонкие, и слышно все великолепно… «Я не смогу с ней ничего поделать, — оправдывался Джонни перед Чико. — Ведь я прекрасно понимаю, что будет с ним, если он узнает. Но, видишь ли, я просто не в состоянии вовремя остановиться, она же этого и не желает. Ты понял, что я имею в виду, Чико? Конечно, понял, ты же ее знаешь. Это Билли пока еще мал для таких дел, но ты-то уже взрослый…»
Да, я знал ее и, разумеется, все понимал. Так или иначе, Джонни пошел работать на автодром. Отцу он объяснил это решение тем, что там он сможет по дешевке доставать запчасти для своего «доджа». Ну, а потом «мустанг» убил Джонни. Нет, не «мустанг» его убил, а эта сучка мачеха, таи что давай, старый драндулет, бывший когда-то «бьюиком», кати себе в Стад-сити и не глохни по дороге… Вот только бы еще избавиться от постоянно преследовавшего его запаха паленой резины, да от кошмарного видения кровавой массы, бывшей его братом Джонни, расплющенной между «мустангом» и «шеви», с торчащими из дыр в белой футболке сломанными ребрами, от ослепительно-белого столба огня, взметнувшегося ввысь, от неожиданно резкой бензинной вони…