«Какой красивый! Мне кажется, я ему нравлюсь. Он так смотрит на меня!»
«И вовсе не на тебя. Он смотрит на меня».
Притом что одна имела в виду Олеандра, а другая Сери. Да и смотрели мужчины вовсе не на них, а на дорожную сумку. Только эльф с одобрением, а дракон… девочки, не хотелось бы мне словить такой взгляд!
А пришлось. Злой как бык, перед которым помахали красной тряпкой, Змей бросился ко мне:
– Это что еще значит?
– Как – что? Это мои вещи. Вон Гзар тащит мое оружие. Не самой же мне за ним бегать.
– Вот я иногда думаю: ты правда дура или хорошо прикидываеш-шьс-ся, – прошипели мне в лицо.
– А ты не забываеш-шьс-я, дракон? – прошипела в ответ. Сказать, что я разозлилась, это ничего не сказать. Расслабилась совсем, вот мной опять и взялись командовать.
Глаза сузились, а золото полностью заполнило белок.
Пусть побесится. Но я больше не хочу быть ничьей игрушкой. Словно фигурка на шахматной доске.
Обойдя взбешенного Сери, я забрала у девушек не такую уж и тяжелую сумку. Надела отороченный мехом ментик. Непонимающе хлопающий глазами Гзар помог мне нацепить весь арсенал. Все же на свадебной церемонии я как-то не готовилась держать оборону и, можно сказать, присутствовала почти безоружной. Кинжал в лапах дракона и тело, как самое главное оружие. Все. Непростительная ошибка, которая еще раз показывает, насколько я ужасная Хранительница. И даже учеба явно пошла не впрок.
И не скажу, что меня плохо учили. Пожалуй, такого обучения, будь я простым человеком, просто не выдержала бы. И тут дело даже не в физическом аспекте. Скорее уж в тех уроках, которые давала Хранительница. Вот они меня совершенно выматывали. Если быть до конца честной, первые полгода я помню урывками. Словно в тумане постоянной боли. Занятия с Гзар’Дином были для меня отдыхом. Пусть асур и не жалел меня во время тренировок, но с ним было легче. В трудные моменты, когда казалось все напрасным, он всегда подбадривал. И не жалел правильных слов и точно знал, когда их сказать.
Хранительница же выворачивала мне душу и ломала тело. Притом с таким живым интересом в глазах, что становилось мерзко.
Потом стало легче. Или, может быть, я привыкла.
Три года… без него.
Это стало ее самым жестоким и действенным жалом. Диар напоминала мне о желтоглазом, когда я была уже на грани, когда оставалась без сил, не дойдя до нужной ей цели.
– Ты так и хочешь остаться ничтожеством? Куклой, которую можно бросить, наигравшись? Значит, Сериандрэй был прав, избавившись от тебя.
Тут-то со мной можно было делать все, что угодно. Открывалось уже двадцать второе дыхание, откуда-то брались силы и упорство.