Ильменя
Выбегали,
Выгребали
Тридцать кораблей,
Тридцать кораблей —
Един корабь.
Базарь, ушкуйники, да грабь,
Мы здесь погуливали летось!
А после,
Именем культуры,
Историки литературы
Про это самое —
Про «летось» —
Сказали каменное:
«Эпос!»
Я не считаю пустяком
Наш эпос, слаженный на диво,
В нем мастера речитатива
Сдружили слово со стихом.
Но думается, что
Нелепо-с
Увесистое слово «Эпос».
Зачем лирическую песню,
Где отразились век и класс,
Прозвали эпосом у нас?
С их-то руки,
То есть с тех пор,
В сонных томах на книжных полках
И на губах у рифмачей
Играет пряной брагой Волхов,
Неся лихих бородачей.
А между тем
Он уяснил,
Что он
Не «эпос»,
Что он молод
И чувствует машинный голод
Всей
Массой лошадиных сил.
Бушующей в его валах.
Что «эпос» — тесно и старо,
Что зря лелеять гусляров.
Пришел мускулистый галах —
Другой, не пьяница Буслаев,
Что Новгороду нагрубил….
………………………………………….
И вот,
На Ленина ссылаясь,
Всей тяжестью, сгущенной в волнах,
Торжественно клокочет Волхов,
Вращая лопасти турбин.
Я видел тысячи Ручьев,
Речушек,
Речек,
Рек — неудержимого бега, —
Попавший к нам в оборот человек
Делался прозрачней снега.
У них с весны работы по горло:
Питать рыб,
Носить суда, —
Но только Волхов
По-настоящему гордо
Несет красное знамя труда.
Судите:
Мало ли
Волхову дел,
Легка ли валам
Работа,
Ежели
Вал Волхова
Бел —
В белой кипени пота.
Седобород и гриваст,
Вал Волхова
Идет вприсядку,
Громом обдаст
Как пить даст
И…
Мимо!
Без пересадки!
У Волхова
Восемь турбин,
В каждую — воду неси!
Я слышал:
Волхов трубил
Тревогу
От нехватки сил,
Но чтобы накалить кабелей
Всё заглушающий звон,
Он падал
Последней каплей,
Равной тысячам тонн!
Я спрашиваю:
Каждому ли вдомек
Такое самосвержение?
Волхов,
Как сердце, сжимается в комок
Неопровержимого напряжения!
Когда нарушается связь
Узко ограниченной зоны
И материя, раздробись,
Превращается в электроны,
Когда в грохоте
И в кипенье
Стали,
В сплошном пенье
Гудков
Сплошь нарушено сердцебиение
(И столько лет не сдались —
Неуклонно стройны!),
Когда строится социализм
Силами одной страны!
1931-1932