Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне (Коган, Багрицкий) - страница 162

На первую страницу
Мне о тебе молчать еще трудней,
Чем расплескать тебя полузнакомым.
И память жжет, и я схожу с ума –
Как целовала. Что и где сказала.
Моя любовь! Одни, одни вокзалы,
Один туман – и мост через туман.
Но будет день: все встанут на носки,
Чтобы взглянуть в глаза нам в одночасье.
И не понять – откуда столько счастья?
Откуда столько солнца в эту осень?
Не надо скидок. Это мы уносим
С собою все. А ветер – пустяки.
1939

361. «Я сегодня весь вечер буду…»

Я сегодня весь вечер буду,
Задыхаясь в табачном дыме,
Мучаться мыслями о каких-то людях,
Умерших очень молодыми,
Которые на заре или ночью
Неожиданно и неумело
Умирали, не дописав неровных строчек,
Не долюбив, не досказав, не доделав.
1939

362. «А если скажет нам война: “Пора”…»

А если скажет нам война: «Пора»,
Отложим недописанные книги,
Махнем: «Прощайте» – гулким стенам институтов
И поспешим по взбудораженным дорогам,
Сменив слегка потрепанную кепку
На шлем бойца, на кожанку пилота
И на бескозырку моряка.
1939

363. «Как лес восстановить по пням?..»

Как лес восстановить по пням?
Где слово, чтоб поднять умерших?
Составы, стоны, суетня,
Пурга да кислый хлеб промерзший.
Четвертый день вагон ползет.
Проходим сутки еле-еле.
На невысоких сопках лед
Да раскоряченные ели.
А сверху колкий снег валит.
Ребята спят, ползет вагон.
В печурке огонек юлит.
Сидишь и смотришь на огонь.
Так час пройдет. Так ночь пройдет.
Пора б заре сквозь темноту –
Да нет вот, не светает тут…
Ползут часы. Ползет вагон.
Сидишь и смотришь на огонь.
Но только голову нагни,
Закрой глаза, накройся сном –
В глазах огни, огни, огни,
И тени в воздухе лесном.
…Потом в горах – огни, огни,
Под ветром осыпались дни,
Летели поезда,
И загоралася для них
Зеленая звезда.
…Вперед сквозь горы!
Предо мной распахивалась синь.
Пахнуло солью и смолой,
Гудок взревел: «Неси-и!»
Три солнца – сквозь туннель в просвет.
Рывок – и тьма назад.
И сразу нестерпимый свет
Ударил мне в глаза.
Зима 1939-1940

364. «…Но стужа в кормовой каморе…»

…Но стужа в кормовой каморе
Поднимет сразу ото сна,
Суровость Баренцева моря
Немногословна и ясна.
Курс «норд», как приказал Седов…
В ночи плывут огни судов,
И берег – простыня.
А мы уходим в шторм на риск,
И ночь качает фонари на пристанях.
Ни звука. Пусть хоть просто крик,
Собачий лай бы,
Но молчаливы, хоть умри,
Рыбачьи лайбы.
Лишь прижимаются тесней,
Хоть и привыкли к холодам…
Нависли скалы. Серый снег.
И черная вода.
Но берега назад-назад,
Прибою их лизать…
Три вспышки молнии – гроза –
Иль орудийный залп?
Но все равно – сквозь эту темень!
Но все равно вперед – за теми!
1940

365. «Я иногда завидую жестоко…»

Я иногда завидую жестоко:
Следующая страница