120. Моск. ун-т. 1963, 15 марта, дата: 1939, вместе со ст-ниями № 104, 114, 116, 126 (отрывок), «Я верю в дружбу» («Я верю в дружбу и слова…»). Датируется по Г-2. По свидетельству С. Наровчатова ст-ние было написано под влиянием «Охоты на тигра» И. Сельвинского: «Павел Коган находил все новые Строки (с большой буквы) в “Охоте на тигра”. Он даже ходил в зоопарк, чтобы свериться с первоисточником и вскоре создал собственного хищника — “Тигра в зоопарке” <…> Рисунок и краски здесь вторичны. Тигр увиден с той же “точки образа”, что и Сельвинским. Нет ни одной просто переписанной строки, но все время происходит иногда расшифровка, а иногда конспектирование чужого зрительного материала. К примеру. Китай вспомнен здесь через “Китайского монаха”, с которым Сельвинский сравнивает своего тигра. Но у Сельвинского это живое сравнение – во Владивостоке начала 30-х годов он наверняка встречал прообразы, – Павел касается лишь оболочки образа, первооснова ему неизвестна. То же самое с “эротикой”, “бешеной грацией” и “хаосом”. И даже бог здесь дан по-сельвински: сопящий и чертыхающийся мастеровой. Однако, вчитываясь в строки, замечаешь, что в тебе возникает странное чувство. Тигр как будто тот же самый – и в то же время совсем другой. Смутная догадка проясняется в памяти — наши разговоры о художнике и обывательщине. Краски чужие, но содержание образа, его суть — полностью свои. Победоносность давних стихов Сельвинского была чужда теперешнему настроению Павла. Нелепо искать здесь аллегорию, стихи — не басня. Но видение вольнолюбивого тигра искусства, бьющего хвостом по прутьям обывательской среды, наверняка стояло перед Павлом. Долго еще каждому из нас предстояло разыгрывать в лицах печальную пьесу “Поэт в коммунальной квартире”, и стихи “Тигр в зоопарке” могли бы читаться по ходу действия» (Наровчатов С. Мы входим в жизнь. М., 1978. С. 72—73).
121. МК. 1967, 9 мая, без даты, вместе со ст-ниями «В двенадцать часов с гор…», «Ты помнишь, конечно, всё…», «Сан-Франциско» («Я был маленький еще мальчишка…»). Датируется по Г-2.
122. Г-1, с вар., дата: 1940; Г-2.
123. Г-2. Разрыв-трава — сказочное растение, обладающее способностью разрывать замки и запоры.
124. Журнал молодых. 1956. № 1 (Лит. институт им. Горького. На правах рукописи), с вар., дата: 1940; ПКСВоПП. Посвящение — Жоре Лепскому, товарищу Когана (см. примеч. 109).
125. МК. 1965. 1 июля.
126. Полностью: СВ. др. ред. дата; 1940—1941; Г-2. Отрывки публиковались: НМ. 1957. № 2. — «Есть в наших днях такая точность…», «…В те годы в праздники возили…» Роман не окончен. Из намеченных тринадцати глав полностью были написаны только четыре. И. Сельвинский, руководитель семинара, в котором занимался Коган, 25 июня 1941 г. так охарактеризовал поэта: «Павел Коган. Активен. Очень культурен. Поэтически высоко принципиален. В этом году работал над продолжением романа в стихах. Оценка: “отлично”». Впоследствии Сельвииский вспоминал: «Поднять такую махину, как стихотворный роман, с фабулой, с характерами, с лирическими отступлениями, — дело нелегкое даже для профессионального поэта. Недавно, роясь в архиве, я нашел протокол заседания семинара, обсуждавшего первые две части этого романа. В протоколе очень сжато, не всегда понятно и далеко не моим языком изложена секретарем моя точка зрения. Вот что я прочитал: “Мне кажется, что мы присутствуем при рождении очень значительного произведения. Мы столкнулись с явлением, которое, очевидно, определит на некоторое время движение нашей жизни. Это произведение имеет значение не только для творчества самого Когана, но и для литературы. Коган ставит тему очень тонко, он не зря начинает со спора в области этической и эстетической. «Мы боремся за то, чтобы жить лучше и прямей». За это борется поэма. Очень хорошо, что молодой поэт берется за тему молодости… Есть очень чистые лирические звучания. Подражания здесь нет. Герои изображаются я плане советско-культурном. Хорошо, что есть влияние Пушкина. Поэма не только повествовательна, очевидно, она будет проблемной и полемичной. Поэма — в основном явление интеллектуальное. Не риторика, а самая настоящая советская лирика”»