: «владение» — очень большую степень (хотя и не стопроцентную: над тем, кому тот или иной объект собственности дан во владение, стоит верховный, стопроцентный собственник, давший этот объект ему во владение на определенных условиях), «распоряжение» — несколько меньшую, а «пользование» — еще меньшую. Однако
зачем нужны такие обозначения, если наша концепция трех типов отношений собственности и управления открывает путь к более-менее точным
подсчетам причастности субъектов к собственности на объекты
и управлению ими — и
к числовому выражению результатов этих подсчетов? Продолжать пользоваться этими тремя терминами так, как ими пользуются сейчас — это все равно, что градуировать шкалу термометра таким образом: «очень холодно», «холодно», «тепло», «жарко», «очень жарко» — вместо того, чтобы наносить точные деления в градусах и десятых долях градуса.
Пора использовать термины «владение», «распоряжение» и «пользование» в новых значениях: «владение», «владеть» — просто как синонимы слов «собственность», «быть собственником», а «распоряжение», «пользование» — как синоним «управления»… Так и поступив, мы с удивлением обнаруживаем, что эти «новые» значения — на самом деле хорошо забытые первичные значения этих самых слов, присущие последним до того, как их взялись перетолковывать юристы и экономисты.
Тот факт, что законы и юридические трактаты неадекватно отражают реальные отношения собственности, очень часто соответствует интересам тех или иных социальных групп. Так, миф об «общественной собственности» в СССР и других подобных государствах был нужен бюрократии этих государств для того, чтобы заставлять принадлежащих ей рядовых работников трудиться с большей отдачей, меньше воровать у государства и не бунтовать против него. Для подобных же целей капиталистам — верховным собственникам акционерных компаний служит миф о «долевой собственности всех владельцев акций» на эту компанию: раздашь рядовым пролетариям этой компании по одной-две акции — и вот уже появился повод для того, чтобы внушать работягам, что они тоже стали собственниками компании, а потому должны работать гораздо больше и качественнее (работают-то ведь отныне как бы «на себя»!). Однако никто не обязан верить мифам лишь на том основании, что они помогают богатым стать еще богаче, а начальникам — укрепить свою власть.
В противовес мифам, резюмируем наши научные выводы касательно отношений авторитарной собственности и управления:
в любой авторитарно управляемой группе каждый собственник — это начальник, а каждый начальник — это собственник. Верховный начальник группы — это полный, стопроцентный собственник