— Коли светлый князь самодержец, правитель самовластный обширной державы, да кровь старой династии течет в его жилах, — продолжал Максимов, — то…
— Погоди-ка! — Смирнов не мог сдержать улыбку, которая, несмотря на все старания, расползалась на его лице. — Кто это решил предложить Соколу московский трон?! Строгановы?!
— Это очень могущественная семья, которая имеет великое уважение и…
— Как тебя зовут? — сказал вдруг Смирнов строгим тоном. — Ну?!
— Глеб Максимов… приказчик архангелогородской пристани, — напрягся собеседник.
В светлице стало так тихо, что будто бы стало слышно, как забилось сердце гостя.
— Лжа, — тихо сказал Лопахин. — Впервой и тот Строганов, на Ангаре, назвался приказчиком. Конспираторы, едрить их!
— Как твое имя? — повторил вопрос полковник. — Сказывай или уходи.
— Даниил Иванович… Строганов, — сохраняя каменное выражение лица, проговорил молодой человек.
— Рисковые вы люди, — с уважением сказал Смирнов. — Но я не верю ни единому твоему слову. Объясню: вам нужно наше оружие, станки и мастера, это мы знаем уже давно. Сокол вам не нужен… Не морщи лицо, Даниил. Не нужен он вам как государь. Как прикрытие для ваших дел Сокол пригоден. Кому выгодно, так сказать… Кто стоит над вами?
— Никого над нами нет, — произнес натужно Строганов.
— Лжа! — с готовностью воскликнул Евгений. — Обсуждали мы многое ночью, но ты нам спутал все карты, Даниил Иванович. Но после слов про трон…
— Вы же с Новгородчины, верно? — перебил Смирнов. — Да будь вся новгородская земля со всеми ее боярами за вас — Москвы вам не взять. Верно, в Москве кто-то над вами имеется, Даниил? Что скажешь?
Строганов тяжко задумался, даже зажмурил глаза. Вся прежде выстроенная им нить разговора была потеряна.
— Не могу я говорить о том, — с сожалением отвечал Строганов, причем Смирнов понял, что сожаление это искреннее. — Верно, есть на Москве сила, с коей мы заодно.
— Погоди теперь, Даниил Иванович, да скажи мне. — Полковник устало потер виски. — Ко мне зачем ты явился? Чем я тебе могу помочь? Я не князь, и без его на то дозволения я ничего не смогу сделать.
— Ведомо мне оное, — кивнул Строганов, первый раз позволив себе улыбнуться. — Не стану же я тебя на службу звать да измену в сердце златом отворять.
— Злата на то не хватит, — фыркнул Лопахин с негодованием.
На улице тем временем начинался дождь — с ворчавшего далекими громовыми раскатами неба стали падать первые тяжелые капли. Шлепались они и сквозь открытые оконные проемы. Вскоре зашумело вокруг — дождь усиливался, а кроме того, поднялся ветер, и сразу потянуло прохладой. Послышались выкрики да смех — люди старались укрыться от потоков воды, льющей с неба, под любым навесом или успеть забежать в дом или амбар.