— Мой отец, Моюнчур, не может говорить… — начал он, устремив взгляд в небо. — Но мы все готовы умереть в бою! Нападайте, чего же ждать?!
— У нас нет желания убить вас, — отвечал Илья Иванович. — Это вы пришли на чужую землю.
— Чужестранец, — невесело усмехнулся Пойдо, — я не знаю, откуда пришел ты.
— Твой хан, Эрдени-Батур, знает! — все больше распалялся тушету-хан. — Спроси у него!
— У меня нет желания вести долгий разговор, — безразличным тоном проговорил джунгар, поглаживая шею нетерпеливо переминающегося коня, и, посмотрев на ангарца, жестко сказал: — Говори, что ты хотел сказать!
— Я хочу вылечить твоего отца, чтобы он, вернувшись к хану, сам предложил ему замириться с нами и нашими друзьями, князьями Халхи. — Молодой степняк с изумлением посмотрел на Илью Ивановича, а майор продолжил, с небольшой помощью Гомбо Эрдени: — Но сначала… Мне нужны предатели, что перешли к вам у Черных скал, и взятое вами оружие у наших павших воинов.
Пойдо молчал.
— Это все…
Слова эти были сигналом, и знаменосец в блестящих доспехах в сей же миг согнул руку в локте, сжав пальцы в кулак.
Свинцовые небеса над холодной землей постепенно наливались темнотой, когда вдруг зажглись прожектора — майор заранее приказал держать огонь наготове, чтобы вовремя зажечь светильники. По мнению Лаврика, свет прожекторов теперь был несчастливым знамением для джунгар. Он не ошибся — все без исключения джунгары-переговорщики не смогли сдержать неприятных для них эмоций.
— Я передам твои слова, Илия, моему отцу. Пусть он решает! — ответил майору Пойдо, понукая коня поворотиться.
Столичный посад, берег Ангары. Март 7154 (1646)
Это был особенный день. Сегодня уроки закончились раньше обычного. После обеда ученики выбегали из школьных столовых, чтобы, обогнав пришедших за ними родителей, устремиться к покрытой льдом Ангаре. Там они старались занять лучшие места — свободные от снега многочисленные лавочки, что стояли на солнечной стороне. Пусть по ночам было все так же морозно и ветрено, но злой хлад все же, бывало, отступал к обеду, когда яркое солнце пыталось обогреть высыпавшую из школ и мастерских на улицу ангарскую ребятню. Такой день и был сегодня, солнечный и безветренный. Идеальный для испытаний опытного образца «Орла», работа над которым шла последние несколько лет. После многих проб и частых ошибок казалось, что, наконец, удалось создать работающий прототип, и сегодня ангарцам предстояло увидеть фантастическое для них зрелище.
— Морозец сегодня хорош! — потерев рукавицей лицо, с улыбкой воскликнул Борис Лисицин, заведовавший работами над «Орлом». — А, Михалыч?