— Я знаю, генерал, — угрюмо сказал Линк.
Шелтон вгляделся в усталое лицо Беннета и уловил его подавленное настроение. Он вдруг с подчеркнутой строгостью приказал:
— Подполковник Беннет, не соизволите ли встать?
Линкольн поднялся, не сразу поняв, что у Шелтона на уме. Но тут генерал полез в ящик стола и достал небольшую коробочку. В ней лежала пара золотых петлиц в виде дубовых листьев.
Его произвели в полковники.
— Не снимете ли свои серебряные? — спросил Шелтон опять официальным тоном.
Линк подчинился.
Шелтон прикрепил ему на погоны новые знаки различия и заметил:
— Новое звание гоняется за тобой по всей Европе. Поздравляю, полковник Беннет.
— Что мне сказать, Джон?
— Побереги слова. Потому что, помяни мое слово, тебя еще ждет серебряная звезда.
На что Линк с улыбкой ответил:
— Нет, Джон, я думаю, наша армия пока не готова производить мне подобных в генералы.
Вечером полковник Беннет закончил письмо сыну. Разумеется, он не мог описать все, что увидел в тот день. Он даже не сумел подобрать подходящие сравнения, чтобы невинный ребенок смог это выдержать. Он был глубоко религиозным человеком.
Единственное, что приходило ему на ум, — это Голгофа и приведенные апостолом Матфеем слова распятого Христа: «Боже Мой, для чего Ты Меня оставил?» Ибо небо и земля, несомненно, отвернулись от несчастных жертв, а потом было уже поздно.
Голова у него болела — опять эта чертова лихорадка! А грудь ныла от кашля. Лучше побыстрей дописать письмо и лечь в постель. Он написал сыну, чтобы тот хранил свою веру и был внимателен к бабушке, а еще — молился о том, чтобы они поскорее вновь были вместе.
Он запечатал конверт и сунул в карман кителя. Развязал шнурки армейских ботинок и растянулся на койке.
Утром на инструктаже полковник Линкольн Беннет приказал своим людям присоединиться к другим подразделениям, уже выполнявшим различные задания. Одни охотились за лагерными надсмотрщиками, при приближении союзников попрятавшимися по соседним лесам. Другие распределяли лекарства и продовольствие. Сам он вместе с группой старших офицеров по приказу генерала Шелтона отправился осматривать лагерь.
Ряд за рядом они обходили бараки, чьи обитатели сейчас неподвижно лежали на улице, греясь в лучах весеннего солнца. Вдруг он увидел солдатские грузовики, доверху забитые трупами.
Какой-то офицер из другого полка спросил Шелтона:
— Прошу прощения, сэр, но разве нельзя умерших перевозить каким-то… более достойным образом?
Генерал помотал головой:
— Видит Бог, я бы тоже хотел сделать все как полагается, но мы не знаем, как помочь живым. В лагере уже бушует эпидемия тифа, и одному Богу известно, какую еще заразу могут таить в себе эти гниющие трупы. А уцелевшие в таком состоянии, что могут упасть замертво, если их просто похлопать по плечу.