— Боюсь, она на сортировке, — небрежно объяснил врач;— А теперь прошу меня извинить, мне надо спасать людям жизнь. — И двинулся прочь, вызвав у Линка безотчетное желание схватить его за рукав.
Но он лишь прокричал вслед:
— Что вы называете сортировкой?
— Послушайте, я же вам объяснил, что мне некогда!
— Позвольте вам напомнить, — негромко, но твердо произнес Линк, — что я старше вас по званию. И отдаю приказ. Объясните мне, что с женой этого человека!
Эндикотт вздохнул.
— Извольте, полковник, — с нажимом произнес он. — Сортировкой мы называем определение очередности оказания помощи больным и раненым. Надеюсь, мне не нужно вам объяснять, что тут масса больных, что у всех у них тиф или они вот-вот заразятся. Наши люди рассортировали всех на три группы в соответствии с перспективами их излечения. Это те, кого можно спасти, те, для кого прогноз сомнительный, и те, кого уже не спасешь. Увы, жена этого человека оказалась в последней категории.
— А что такое? Почему?
Врач покачал головой:
— Не думаю, что вам следует это слышать, полковник, а тем более — ее мужу.
— Ошибаетесь, Эндикотт. — Он взглянул на Хертеля и закончил: — Я думаю, теперь он уже ко всему готов.
— Извольте, — вздохнул врач.
Рядом стояла пустая каталка, вернее, использовавшаяся в этом качестве тачка для откатки руды, сейчас подобные мелочи не волновали никого, — Эндикотт присел на нее, а его посетители остались стоять.
— Так вот, джентльмены. Выслушайте меня внимательно. Для концентрационного лагеря здесь было исключительное медицинское оборудование. Не ради узников, а для нацистских «исследований». Врачи проводили эксперименты, используя людей в качестве морских свинок.
Он помолчал, давая им осмыслить услышанное.
— Мне доводилось мельком слышать о других таких лагерях, и я знаю, что многие эти «эксперименты» были чистой воды садизмом. Однако доктор Штангель, руководивший этой клиникой, воображал себя пионером в медицине и все такое прочее. Он убивал, пытал, калечил якобы во благо человечества. Как бы то ни было, этот мерзавец получил из Берлина приказ найти какое-нибудь более действенное средство от венерических заболеваний, нежели сульфаниламиды. Видите ли, даже сверхчеловеки не застрахованы от триппера.
Он горько усмехнулся. Собеседники кивнули.
— Так вот, Штангель был скрупулезный сукин сын и все детально документировал, так что мне в точности известно, что они творили с этой женщиной. Двадцать восьмого марта они внутривенно ввели ей возбудитель гонореи.
Лицо Хершеля стало похоже на белую, безжизненную маску.
— А второго апреля они начали ее «лечить», если это так можно назвать, экспериментальным препаратом под названием RDX-30. У Штангеля здесь и точная формула записана. Одна деталь: «лекарство» содержало небольшое, но ощутимое количество гидроксида соды, в быту именуемого щелоком. Того самого щелока, которым наши мамы пользовались для чистки туалета, только обязательно надевали при этом перчатки, потому что он очень едкий. Короче говоря, он не только борется с инфекцией, но еще и служит сильным абразивом. Вся внутренняя стенка матки у нее обожжена и облезла. Это так называемое чудодейственное средство прожгло эпителий, и началась коррозия кровеносных сосудов. У нее анемия, у нее инфекция, и у нее температура сорок. Ничего сделать нельзя.