— Я был знаком с Мелани Кляйн. Очень умная была женщина.
— И блестящий психоаналитик, — подхватил Мори. — Жаль, что ее еще не оценили по заслугам.
Наступила пауза. Истман не был настроен на долгую беседу. Ибо, попытавшись отыскать у себя в душе какие-нибудь крохи подавленной любви к своему блистательному сыну, он не нашел ничего, кроме чувства соперничества и обиды.
Он пришел к выводу, что это следствие так и не изжитой злости на Мори, служившего живым напоминанием о той боли, которую он пережил из-за смерти жены.
И Мори, конечно, всегда это знал. Он с детства был приучен чувствовать себя в неоплатном долгу перед отцом за сам факт своего существования.
— Жена у тебя прелестная, — изрек Истман.
— Спасибо.
Снова молчание.
— Ты в своей лекции… говорил о детях. Эта шутка про велосипед…
— Да, у нас двое мальчишек.
— А-а.
И опять тишина. Теперь ее нарушил Мори:
— Знаешь, мне кажется, нам друг другу нечего сказать. — Он всячески избегал слова «отец».
— То есть ты хочешь все оставить как есть? Ты только за этим сюда приехал, Мори?
— Я сюда приехал потому, что меня пригласили выступить с лекцией. А ты был одним из слушателей.
В этот момент в дверь заглянула Антония:
— Морис, не забывай, что нам надо не опоздать на рейс в Лос-Анджелес. В одиннадцать тридцать!
Он повернулся к отцу спиной, а тот спросил:
— Ну что, Мори, теперь ты отомщен?
— Да.
— И легче тебе от этого стало?
Мори помолчал и тихо ответил:
— Нет.
Больше всего Лора любила Торонто, когда он был укутан снегом. Тогда обычный напряженный городской ритм уступал место мирной спячке. Кроме того, в отличие от Бостона, где снежинки становились серыми, едва коснувшись земли, здесь небесные перышки сохраняли непорочную чистоту, создавая ощущение первозданного покоя.
Впрочем, по снегу она ходила лишь во дворе госпиталя. Поскольку настроения вести светскую жизнь у нее не было, то и поселилась она при клинике.
Когда она приехала, то, как обычно, вызвала волнение в мужских сердцах. Но оно быстро утихло из-за ее полного безразличия. По телефону она призналась Барни, что меньше всего ей сейчас хочется заводить романы.
— У меня выработался павловский рефлекс на мужиков, которые приглашают меня на свидание: чем симпатичнее парень, тем больше шансов, что все кончится очередной душевной травмой. Так что я воплотила мечты обоих моих родителей — я одновременно и врач, и монахиня.
С недавних пор неонатологи стали присутствовать при родах, таким образом, битва за жизнь ребенка начиналась еще до его рождения. Традиционно и мать, и новорожденный находились на попечении акушера-гинеколога. Теперь же педиатры доказывали, что в критической ситуации малышу необходим свой специалист.