— Я не женат, — шепотом поправил Барни, чувствуя нарастающую тревогу.
— A-а… — как-то по-детски протянул Мори. — А разве у тебя ничего не было с этой высокой блондинкой?
— С Лорой? — Барни кивнул. — С Лорой Кастельяно? Мы с ней просто друзья.
— Она красивая. Я помню.
— Вот и хорошо, — сказал Барни, выдавив из себя улыбку. — Если ты можешь говорить о красивых девушках, значит, ты на пути к выздоровлению.
— В психиатрии понятия «выздоровление» не существует, — объявил Мори с выражением безнадежности. — Ты просто переходишь из одной стадии болезни в другую. Я уверен, ты скоро это узнаешь.
— Какой идиот тебе это внушил? — рявкнул Барни.
— Мой отец, — пробурчал Мори. — Сколько я себя помню, он всегда это говорил.
В динамиках звучала бодрая песенка.
Барни ехал назад по федеральной трассе номер 86 и крутил ручку приемника в надежде поймать что-нибудь, что могло бы смягчить тупую боль в его душе. Но хорошо ловилась только хартфордская станция, передававшая исключительно мюзиклы. Звонкие, радостные голоса звучали насмешкой над плачевным состоянием Мори Истмана.
Перед тем как съехать с трассы, он остановился у придорожного кафе, заказал тройной гамбургер (сегодня он показался Барни олицетворением трех несчастий — разочарования, депрессии и отчаяния) и попытался его съесть.
Он разменял у кассирши пять долларов и направился к телефонной будке. Достал из кармана мятый конверт и набрал номер в Сан-Франциско. На третьем гудке трубку сняли.
Офис доктора Истмана.
Он попал в приемную.
— Гм… Вы не подскажете, как мне поговорить с доктором Истманом? Дело весьма срочное.
— Вы наш пациент?
— Нет-нет, я вообще-то врач. Моя фамилия Ливингстон.
В трубке замолчали, потом раздался щелчок, из чего Барни заключил, что одну трубку положили, а затем подняли другую.
После чего он услышал приятный баритон:
— Слушаю вас. Говорит доктор Истман.
— Гм… Это Барни Ливингстон, доктор. Я друг Мори. Я был последним, кто говорил с ним перед тем, как он… Ну, вы знаете…
— Да-да, конечно. Вы получили мое краткое послание?
— Да, спасибо, доктор, — ответил Барни, стараясь не вспоминать о лаконичном благодарственном письме доктора Истмана, лишенном каких-либо эмоций. — Вообще-то именно из письма я и знаю ваш телефон… — Истман отнюдь не стремился поддержать беседу, и Барни ничего не оставалось, как взять инициативу в свои руки. — Видите ли, сэр, я сейчас навестил Мори…
— Это очень великодушно с вашей стороны, — заметил тот.
— Сэр, он хороший парень. Мне он нравится.
— Рад это слышать. Обычно он испытывает проблемы в общении со сверстниками. Так чем я могу быть вам полезен, мистер Ливингстон?