— И что же теперь делать?
— Сказано тебе, едем в Италию! И чтобы больше никаких ошибок!
— Вот это на вас похоже. Как будем выбираться из чертовой развалины?
— Через дверь! — отрезал Кейн Хорн. — Здесь должен быть выход в сад. Заодно уведешь Антонио.
С этими словами он пересек комнату, и герцог увидел, что сообщник последовал за ним. Они не закрыли дверь, и шаги их раздавались по коридору вполне отчетливо. Герцог еще долго сидел неподвижно, сжимая Джиованну в объятиях и на всякий случай держа палец у ее рта. Он был слишком опытен и знал, что кажущаяся пустота комнаты может таить в себе опасность.
Наконец, уверившись в стопроцентной безопасности, он отнял палец от губ Джиованны и, тронув ее за подбородок, приподнял ее голову. Он хотел было поцеловать девушку, но та, вскрикнув, как раненый зверек, отвернулась.
— Все в порядке, дорогая, — сказал герцог. — Я никому не позволю до тебя дотронуться. Не волнуйся.
— Но они… убьют бабушку… они опасаются, что бабушка меня опознает!
— Как я уже опознал. Почему ты не доверилась мне?
— Я боялась… очень боялась, потому что мачеха сказала: если я выдам их, то они… убьют не только меня, но и бабушку.
Ее слова были едва различимы за рыданиями, и герцог, прижав девушку к себе, коснулся губами ее волос.
— Придется поторопиться, — заметил он.
— Что нам делать? — всхлипнула Джиованна.
— Мы немедленно отправляемся в Италию, чтобы спасти твою бабушку от этих типов.
Вздохнув, он добавил:
— По крайней мере между нами больше нет секретов.
Впрочем, времени у нас мало: надо ехать.
Герцог первым спустился по лестнице и открыл проход в комнату, чтобы Джиованне было светлее спускаться. Он помог ее крошечным босым ножкам нащупать ступеньки лестницы и, когда девушка оказалась рядом с ним, прижал ее к себе и нежно поцеловал.
— Я люблю тебя, — сказал он, — а любовь сильнее зла к победит любую недобрую силу.
— Ты… ты в самом деле спасешь бабушку?
Девушка говорила, задыхаясь, и герцог понял, что она все еще дрожит от поцелуя. При свете очага ему видны были ее огромные сияющие глаза.
Герцог отвел девушку к кровати, расправил постель и опустил Джиованну на простыни.
— Отдыхай, — велел он, — а я пойду приготовлю все для поездки. Ты ведь понимаешь, что действовать надо как можно быстрее.
Джиованна смотрела на него, не находя слов, которые могли бы выразить ее чувства. Герцогу захотелось снова поцеловать ее, заставить поверить в победу, но время было слишком дорого. Не сказав больше ни слова, он вышел из комнаты, позвонил Россу и стал одеваться.
И герцог, и его камердинер были привычны к ситуации, когда одна лишняя секунда означает жизнь или смерть, поэтому спустя всего час путешественники выехали из замка.