– Почему Ахилл рванул из Новгорода? А? Почему не захотел общаться со своими соотечественниками?
– Нашел с чем сравнивать! За стекло меня бы сразу убили.
– И меня прибьют. Норги достаточно быстро меня раскусят.
– Держи с ними дистанцию, и все.
– Ты сам-то слышишь свои слова? Я же по-норвежски ни бум-трах! Нашли мне приемного сына годара.
– Выучишь. Вон немецкий быстро освоил.
– Да по нашей легенде я родился в Норвегии! Я должен говорить чисто, без акцента!
– Кто из новгородцев или ганзейцев будет интересоваться твоим норвежским говором?
– Сами норги скажут. Моментально поймут подставу.
– Не паникуй, для здешних ты жил в северных землях, для северян ты русский. Твой акцент не вызовет подозрений.
– Только один мелкий нюанс, я не имею понятия ни о норвежском короле, ни о его столице. Вообще ничего не знаю!
– У меня есть предложение, – заговорил Рокко. – Мурманы здесь оставили умирать двух своих воинов.
– Я не маг и не умею забирать себе память умирающего человека, – фыркнул Норманн.
– В ваше время это возможно? – охнул Антонио.
– Нет, сие из раздела детских страшилок.
– Завтра берете с собой двух умирающих, начинай с ними общаться, учи язык и расспрашивай о тамошней жизни.
– Не смешно. Человек лежит в бреду, а я к нему полезу с идиотскими вопросами.
– Да нет, они в сознании, – заметил Рокко, – раны гниют. Один поймал животом арбалетный дротик, другой получил удар пикой в бок.
– Сколько протянут? – деловито осведомился Ахилл.
– Из практики могу сказать, что при хорошем уходе человек с такими ранами проживет не менее полугода.
– Ты понял? – Антонио посмотрел строгим учителем. – У тебя идеальный шанс! И научишься, и никто ничего не узнает.
Откровенно говоря, Норманну подобный вариант совсем не понравился, зачем-то учить еще один язык, выдавать себя за бунтаря против тамошнего королька. Ладно, норвежский язык учить придется, пригодится, если не сейчас, так позже. Норвежцев хватает и в Новгороде, и по Балтике шастают в поисках добычи. Пойдет слушок, что выходец из северных земель по-норвежски ни бельмеса. Вот свое отождествление с бунтарем против годара Тренделага необходимо опровергнуть. Самым правильным ходом является тот, который уводит человека подальше от сильных мира сего.
– Ты молодец! – заговорил Антонио. – Даже не ожидал от тебя такой дальновидности.
– О чем речь?
– О слугах. Ты благоразумно набрал себе немцев.
– Понравились? – самодовольно ухмыльнулся Норманн.
– Пока еще трудно определить их профессиональные качества. Главное в том, что при них можно свободно говорить.
Кто о чем, а вшивый про баню. Норманн не собирался таиться всю свою оставшуюся жизнь, как, впрочем, и не думал трезвонить о своем истинном появлении в этом мире. Просто есть вещи, о которых лучше не говорить, а про утерянную жизнь в недостижимом будущем вообще лучше не вспоминать.