Думный дьяк Беклемишев (Берсень — прозвище за колкий язык и непокорный нрав, ведь берсенем наши предки звали крыжовник) был замечательным дипломатом. Еще Иван III высоко ценил его светлый ум и удачу в делах. Он ездил послом и в Польшу, и в Крым. Однако с Василием III у Беклемишева вышло столкновение: Берсень осмелился противоречить великому князю, и Василий сказал ему: «Поди прочь, смерд, ненадобен ми еси». Берсень исполнял должность объезжего головы в той части Москвы, что до сих пор сохраняет о нем память,— Берсеневская набережная Москвы-реки, Берсеневский переулок. На набережной Москвы-реки была в то время Берсенева решетка — ворота с решетчатыми затворами. На ночь решетка, охранявшая этот участок Москвы, запиралась, и у нее стоял караул. Охрана этой ближайшей к Кремлю части города и состояла в ведении Берсеня Беклемишева[47].
Двор же его находился в Кремле, вблизи угловой башни кремлевской стены, отчего и сама башня стала называться Беклемишевской. Видимо, после ссоры и последовавшей за ней немилости великого князя тот отнял у Берсеня кремлевское подворье и устроил в нем тюрьму. Однако ни опала одного, ни напряженная книжная работа другого не мешали Беклемишеву и Максиму Греку часто видеться друг с другом.
Вскоре перевод «Псалтыри» был окончен, Максим Грек преподносит его великому князю, призывая Василия помочь братьям по вере — грекам — освободиться от турецкого ига. Максим Грек просит наградить его помощников — толмачей Власа и Митяя, писарей Михаила Медоварцева и Сильвана, а ему и его спутникам позволить вернуться на Афон.
Однако Василию III жалко расставаться с умным и дельным работником, и он уговаривает Максима Грека остаться для новых трудов. Дела для знающего человека всегда много. Максим Грек соглашается на уговоры. Хотя и обвиненный впоследствии в волхвовании — «всеведении», он в этот миг, конечно же, не догадывается, что будущая судьба его предрешена его согласием, что никогда ему уже не увидеть родины, что впереди его ждут суды, тюрьмы, ссылка. Максим Грек напишет множество работ, и его имя навсегда войдет в историю русского просвещения и культуры, но заплатит он за это дорогой ценой. Жизнь будет долгая, но мученическая. А пока он делает опись богатой великокняжеской библиотеки, берется, по поручению Василия III, за исправление богослужебных книг — Триоди, Часослова, Минеи, Апостола.
Однако активный и страстный характер Максима Грека неизбежно втягивает его в гущу русских политических распрей. И вот мы уже видим ученика и последователя Савонаролы единомышленником «нестяжателя» Патрикеева.