.
В апреле 1827 года после смерти Веневитинова и высылки Воше Волконская обратилась в Общество истории и древностей российских с предложением основать при нем общество «Патриотическая беседа» с ежемесячным журналом на французском языке. Цель общества и журнала — регулярно знакомить иностранных ученых и весь европейский просвещенный мир «с древностями и достопамятностями России». Волконская пишет, что, находясь за границей, она «старалась наблюдать, какими средствами просвещение у образованных народов Европы достигло этого общего и деятельного влияния, этой полноты жизни». Она видит, что тесная и непосредственная связь разных стран осуществляется научными журналами. Поэтому ею и завладело намерение основать подобного рода журнал в России. Волконская сожалеет, что замечательные памятники русской старины совсем неизвестны в Европе, и предлагает план издания «Описаний казенных, монастырских и частных библиотек, развалин, укреплений, гробниц, каменных памятников, курганов, монет, медалей».
Мечта Волконской отчасти была выполнена в начале нашего века Игорем Грабарем и его единомышленниками, которые заставили Европу увлечься древним русским искусством.
Но Зинаиде Волконской ответа на ее предложение не последовало. Ни она сама, ни ее заботы о знании европейского искусства в России и русского искусства в Европе были не нужны.
В 1829 году Зинаида Волконская вместе с сыном навсегда уезжает из России в Италию. Биограф ее справедливо пишет: «Едва ли можно предположить, чтобы З. А. добровольно и без настоятельной необходимости пожелала оставить Москву». О причине отъезда Волконской нам известно из скупого сообщения ее племянницы: Волконская приняла католичество, и «когда известие о совращении княгини З. А. Волконской в католичество дошло до императора Николая Павловича, его величество хотел ее вразумить и посылал ей с этой целью священника. Но с ней сделался нервический припадок, конвульсия. Государь позволил ей уехать из России, и она избрала местом жительства Рим, где ее прозвали Beata»[90]. Все в этом рассказе характерно, но, пожалуй, больше всего то, что царь Николай не мог примириться с тем, чтобы Волконская оставалась в России.
Нам неизвестно, где и когда Волконская приняла католичество. Может быть, это случилось в Одессе, где она подружилась со знаменитым педагогом аббатом Николя, основателем Ришельевского лицея, который составил княгине программу воспитания ее сына. А может быть, тут сыграла свою роль и дружба Волконской с Александром I, который, как известно, последние годы был под сильным влиянием мистических настроений. (Во всяком случае цель поездки Волконской весной 1825 года в Царское Село для свидания с императором для нас неизвестна.) Но одно можно сказать твердо: католичество Волконской было такой же формой личной независимости, попыткой обрести внутреннюю свободу, как несколько лет спустя у знаменитого русского католика В. Печерина, И. С. Гагарина. Несомненно, что и эстетическая сторона католического обряда, изощренно развитая в нем, не могла оставить Волконскую равнодушной.