– Не помешала? – неслышно подойдя, она остановилась в паре шагов от меня, обгаженного.
– Да, то есть, нет, извините, – господи, что я несу?
– Давно не стреляли?
– Не то слово.
– Примите пару советов?
– Конечно, – от стрелка такого класса советы принимаются круглосуточно, лишь бы давали.
– Тогда успокойтесь, расслабьтесь и не бойтесь промахнуться. Удачи, – развернулась и пошла прочь.
Открыла Америку с Азией: успокойтесь, промахнуться, блин, расслабьтесь! Хорошо ей говорить. А тут, а, собственно, в чем дело-то? Ну, промахнусь, ну... Бах! Неужели? А, ну-ка еще разок: бах-бах-бах! Надо же, вроде ничего нового не сказала, а поди ж ты. Постепенно дела пошли не так кисло. Перед тем, как начало потряхивать руки, я даже умудрился почти повторить свой лучший результат, который показывал четыре года назад при стрельбе на время из кармана куртки. Настроение изрядно улучшилось, и я решил наградить себя за ворошиловскую стрельбу походом в баню.
То ли продолжительная (завтра три дня будет) трезвость, то ли горячий сухой пар, то ли чай с вишневым вареньем, не знаю что, но повлияло на мои вялые мозги, и в голове задвигались шестеренки. Вдруг стало окончательно ясным, во что я влип сам, втянул других и, что самое главное, ничтожность шансов на то, чтобы победить или даже выжить. Я вздохнул и пошел в парилку, хотя делать этого не собирался. То ли решил еще разок побаловать себя напоследок, то ли – подготовиться к жару котла, в котором в самом скором времени буду вариться.
– Где Дед?
– Звонил, просил передать, что они подтянутся чуть позже, – сообщил мне Берташевич.
– Сам-то почто заявился, ты же вроде не хотел?
– До сих пор не хочу, а что делать?
– Погоди, а почему сказал, что приедет не он, а они?
– Я знаю?
Первым в снятую мною накануне «трешку» на Преображенке, заявился Сироткин. Поздоровался, сбросил вещички и тут же ускакал на поиски ближайшей стоматологии: в дороге у него зверски разболелся зуб. Буквально следом за ним ввалился Костя Берташевич, как всегда, шумный и веселый. До неприличия загорелый, как будто не водкой на Дальнем Востоке торговал, а загорал на Мальдивах. С места в карьер полез обниматься, едва не сломав мне при этом ребра, потом предложил в ожидании кворума слегка размяться продукцией собственного завода, «ручной работы, только для своих».
– Не пью, – гордо отказался я и сам немного засмущался от сказанного.
– Ну и черт с тобой, – не стал настаивать Костя. – Тогда вот, – и достал из сумки здоровенный пакет с кедровыми орешками, – сам, между прочим, бил, сам калил.