– Точно, – согласился я, и, обращаясь к Сироткину, спросил: – Он тебя засек?
– Думаю, нет.
– Думаешь или уверен? – уточнил Крикунов.
– Я уверен только в том... – начал было Женя, но встретив мой взгляд, постарался спрятать эмоции, – девяносто процентов, что нет. Не спорю, парень он зоркий, но я прятал физиономию под козырек кепки и, вообще, шел несколько в другую сторону.
– А Берту?
– Берта вошел в кафе рядом с еще двумя мужиками, а, потом, он его никогда раньше не видел.
– Теперь, если можно, об этом красавце поподробнее. Откуда он тебя знает?
– Учились когда-то вместе.
– На притворщиков?
– Точно.
Да, значит, хвост за ним не пустишь, срубит на раз-два. В адрес по месту жительства и работы тоже не сунешься, наверняка, и там, и там установлены «секретки». Хреново.
– Небось, отличником был?
– Старался очень, все мечтал выбиться в асы. Когда нас разогнали, страшно расстроился, даже слегка запил.
– Данные на него помнишь?
– Стрельцов Владимир, только, толку-то с этого. У нас там имена-фамилии были сплошь служебные.
– Облом.
– Но... – тут Сироткин сделал трагическую паузу, – но так получилось, что спустя полгода мы с ним опять учились вместе. На курсах, помнишь такие?
Еще бы мне не помнить. От ...ского вокзала сорок минут на электричке. Дальше выйти из первого вагона, перейти через мост и сесть в автобус на площадке перед овощным магазином. Через три остановки покажутся железные ворота и КПП. Каждый из нас в свое время отучился там, кто год, а кто – чуть меньше.
– Вот там-то мы учились под нашими родными ФИО, а потому, – Сироткин прокашлялся и торжественно произнес: – Кремляков Виталий Николаевич, тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения. Между прочим, москвич, я у него даже в гостях был.
– И где это?
– На Варшавке, возле театра «Шалом». Мы там всей группой пару раз зависали.
– Понятно. Потом пересекались?
– Ни разу.
– Ясно. Кстати, как этот Виталий держался с нашим полковником?
– На равных.
– Дальше.
– Дальше мы с Бертой подождали минут двадцать, потом я поехал на Электрозаводскую, а он на Пресню.
Как выяснилось, клиент уже был на месте, в Барабанном. И пахал он там, как Карла за растрату, добрых три часа без перерыва. В 15.53, перед уходом, сделал последний звонок и поинтересовался, как обстоят дела с квартирой. Услышав ответ, пришел в хорошее настроение и даже начал насвистывать.
В 16.45 наш труженик вернулся в офис на Пресне, перекусил, но сопеть не стал, а продолжил ударно работать. 17.20 принял первого клиента и передал какие-то документы.
В 18.10 принял второго и представил записи, подтверждающие то, что любовница хранит ему трогательную верность, а супруга – вовсе даже наоборот. Тот пришел в неописуемый восторг, расплатился, выдал премию и тут же попытался договориться о проверке нравственности еще одной «одной милой девушки». Островский, или как его там, отказался, сославшись на чрезмерную занятость, и проводил счастливого рогоносца до дверей.