Герцог считал ниже своего достоинства делиться своей досадой с управляющим.
Вернувшись домой и встретив там лорда Хинчли, который поймал несколько крупных лососей и был совершенно счастлив своей удачей, герцог коротко рассказал ему о случившемся.
— И этот дикарь принудит тебя жениться? — воскликнул лорд Хинчли. — Не могу поверить!
— Но это правда.
— Боже правый! Скажи мне кто-нибудь другой, я бы счел это за розыгрыш!
— Ты сам видишь, у меня не было выбора.
— Но это бесчеловечно! Настоящее варварство! Впрочем, чего еще ждать от этих дикарей!
— Что мне еще оставалось? — спросил герцог. — Может, тебе пришло в голову что-то лучше?
— Я понимаю, что ты не мог бросить мальчугана в беде, но жениться на женщине, которую ты даже не видел…
— А что изменилось бы, если бы и видел? — мрачно ответил герцог. — Ты думаешь, я бы влюбился в нее с первого взгляда?
Он был так подавлен, что лорд Хинчли немедленно налил ему большой стакан крепкого бренди.
— У тебя есть только одно утешение, — протянул он.
— Какое же? — безнадежно спросил герцог.
— Ты обязан на ней жениться — хорошо, женись, — ответил лорд Хинчли. — Произведи на свет наследника и уезжай отсюда. Вернись в Англию и забудь об этой дурацкой истории.
Помолчав, он добавил беззаботно:
— Не думаю, что женитьба помешает тебе развлекаться в Лондоне. Последняя дюжина твоих любовниц все как одна были замужем!
— Да, пожалуй, — задумчиво протянул герцог.
— Так о чем тебе беспокоиться? — продолжал лорд Хинчли. — Женатый или неженатый, ты останешься самым блестящим мужчиной в Лондоне, а оттуда до Шотландии много сот миль.
— Ты верно заметил, Уильям, Шотландия останется за много сотен миль, — повторил герцог, у которого немного полегчало на душе.
Он поднял стакан.
— Выпьем за мою будущую жену! Пусть она никогда не пересекает границы Шотландии!
Клола Килкрейг невидящим взглядом смотрела на себя в зеркало. Ей не верилось, что сегодня — ее свадьба.
С того дня, когда отец приказал ей выйти замуж за герцога Стратнарна, Клоле казалось, что она живет во сне. Что все это просто плод ее не в меру богатой фантазии, которая, как часто говорили близкие, когда-нибудь доведет ее до беды.
Клола всегда была мечтательницей. Легенды и древние обычаи — не только Килкрейгов, но и других кланов — казались ей неотделимыми от родных гор, холмов, лощин и потоков.
Еще девочкой она с замиранием сердца слушала рассказы нянюшки о снежных девах, эльфах и привидениях, и эти удивительные существа вставали перед ней как живые.
Став взрослее, Клола полюбила песни барда. Часами сидела она у ног старика, слушая повествования о далеких временах, которые ее братьям казались невыносимо скучными. Она же чувствовала, что суровые слова песен странным образом отвечают смутному волнению ее сердца.