— Когда Его Величество приказал мне отправиться вперед и проверить, все ли в Эдинбурге готово к его прибытию, я не пожалел времени и раскопал в библиотеке кое-какие сведения из истории Шотландии и шотландцев.
Помолчав, лорд Хинчли добавил:
— Должен тебе сказать, Тэран, что англичане поступили с шотландцами по-свински. А ведь победили только потому, что были лучше организованы и стреляли из мушкетов!
Герцог ничего не ответил.
— Когда я был еще мальчуганом, — продолжал лорд Хинчли, — дед часто рассказывал мне, как шотландцы шли к Куллодену — голодные, под дождем, по крутым горным склонам, прямо под вражеский огонь! Они шли, построившись по кланам, и впереди каждого клана ехал вождь…
С нетерпеливым жестом герцог вскочил на ноги.
— Ради бога, Уильям, прекрати свои рассказы о битве, происшедшей, когда нас еще и на свете не было! Оба мы отправились в это идиотское путешествие против воли; чем скорее мы покончим со своими делами и вернемся домой, тем лучше!
В голосе его звучала такая ярость, что лорд Хинчли в изумлении уставился на своего друга.
— Мне казалось, — протянул он наконец, — что вообще-то там твой дом.
Герцог сжал кулаки, словно лорд Хинчли задел его за больное место. Лорд любил своего друга и не хотел его огорчать, а потому сказал успокаивающе:
— Выпей еще. Ничто так не разгоняет тоску, как хороший французский бренди!
Герцог наполнил стакан из пузатого графина с плоским дном — такая посуда на кораблях незаменима при качке.
Жидкий огонь разлился по жилам, но герцог почувствовал, что бренди не успокаивает его, а, напротив, возбуждает гнев и отвращение к тому, что ждало его на берегу.
После смерти отца герцог не собирался возвращаться в Шотландию. Он стал отрезанным ломтем двенадцать лет назад, когда бежал из родной страны с исполосованной кнутом спиной и жгучей обидой на весь мир.
Если родные считают его предателем — тем хуже для них! Он не собирается считаться ни с чьими чувствами, кроме своих собственных.
Деньги доставляли юному герцогу самые изысканные развлечения, а его мужественная красота притягивала женщин, словно бабочек к огню. У него просто не было времени подумать о чем-нибудь, кроме собственного удовольствия.
Со времен регентства вокруг принца Георга собирались самые изысканные молодые люди Англии. Принц, а затем — король, поощрял их рискованные сумасбродства, а порой, несмотря на зрелый возраст, и сам подавал им пример.
Этот кружок экстравагантных светских щеголей, к которым сразу приклеилось прозвище «денди», возник стараниями знаменитого Красавчика Бруммела. Бруммел давно поссорился с королем и умер в изгнании, а идеи его жили и процветали.