Кледра ни в чем не погрешила против истины.
— Я тут порасспрашивал об этом человеке, Баубранке, милорд, — сообщил Йетс. — Он пропивает все свое состояние. А его обращение с лошадьми вызывает в Ньюмар кете всеобщее возмущение.
— Как он может при этом хоть как-то вести дело? — удивился граф.
— Ни один приличный человек не станет иметь дело с «Короной и якорем», милорд. Это место для букмекеров да мошенников, которые скрываются после проигрыша на скачках.
В голосе Йетса сквозило презрение:
— Сам постоялый двор дешевый и грязный, но Баубранк торгует понемногу с проезжими и с теми, кто хочет поскорее убраться отсюда, потому что проигрались вчистую.
— Удалось ли вам переговорить с конюхом лорда Ладлоу?
— Да, милорд. Я с трудом нашел его, но после пары стаканчиков он разговорился.
— И что же он рассказал?
— По его словам, милорд, было что-то подозрительное в смерти Джессопа. После скачек с лошадью случился какой-то припадок, но все они ликовали, что их жеребец выиграл, особенно потому, что он обогнал Воина сэра Уолтера Мелфорда.
Йетс выдержал паузу, потом продолжил:
— Он рассказал мне, милорд, что, пока они праздновали победу в конюшнях, они услышали странный шум.
Йетс снова остановился с таинственным видом, так как всегда любил преподнести свой рассказ с некоторым пафосом.
Граф не торопил его, надеясь услышать все подробности.
— Один из парней воскликнул: «Это Джессоп!», и они все вскочили и бросились к стойлу победителя.
— И что же там произошло?
— Они подумали, что у коня снова припадок, милорд.
Он словно взбесился, кидался на все вокруг и кричал, как человек. Неожиданно он рухнул.
Граф подумал, что это похоже на то, как яд подействовал бы на человека.
— Они сделали все, что могли, милорд, — продолжал Йетс, — но его дыхание становилось все реже и реже, и конюх сказал, что все мускулы Джессопа были сведены судорогой.
— Они не подозревают, что же случилось с жеребцом?
— Лорд Ладлоу, когда его вызвали из дому, решил, что это был припадок. На следующий день приехал ветеринар, чтобы осмотреть мертвое животное, и он повторил то же самое. Но конюх, с которым я разговаривал, другого мнения.
— И что же он думает?
— Он сказал, что на следующее утро, когда труп унесли и он чистил стойло, то обнаружил, что Джессоп опрокинул ведро с водой, когда метался по деннику. Вода разлилась по полу, милорд, и все, что прикоснулось к ней, было мертвое.
— Что он имеет в виду, говоря «все»?
— Он сказал, что там были три мыши, куча разных насекомых из сена, и все они лежали на спинках, мертвые, как и Джессоп.
— Отравленный! — прошептал граф.