Граф улыбнулся.
— Никогда не забуду, как впивались эти шипы! Но я был довольно крепким, даже когда был ребенком, а мисс Мелфорд кажется такой нежной.
— Надеюсь, она сильнее, чем кажется, милорд, и у меня есть особый лечебный бальзам, который я обещал передать миссис Доркинс. А когда ваше сиятельство собирается наведаться в дом вдовствующей графини? Сегодня вечером или завтра утром?
— Я думаю, лучше будет сделать это завтра утром, перед возвращением в Лондон. Очень важно, Йетс, чтобы никто не связывал ни меня, ни тебя с гостьей ее светлости.
— Я понимаю, милорд.
— Надеюсь, ты достаточно хорошо объяснил миссис Доркинс, что никто из посторонних не должен знать, что она там?
— Это будет затруднительно, милорд. Слуги в деревне гораздо болтливее, чем в Лондоне или даже в Ньюмаркете.
— Я понимаю. Но слухи могут быть опасны.
— Да, милорд.
Пройдет какое-то время, подумал граф, прежде чем сэр Уолтер догадается, что исчезновение Кледры каким-то образом связано с ним.
И все же никогда нельзя знать наверняка. Слишком много возможностей, что их секрет раскроется прежде, чем они будут готовы к этому.
Засыпая, граф пытался продумать все последствия и способы борьбы с ними. Проснувшись, он продолжал разрабатывать планы. Его мозг давно уже не работал так интенсивно.
Он съел очень легкий завтрак и сделал вид, что уезжает один, верхом. Никто не заметил, что, выехав из центральных ворот, он проскакал полями кругом и через противоположную часть парка подъехал к дому бабушки.
Конюх не ожидал его, и Пойнтон, сам отведя коня в конюшни, вошел в дом через боковую дверь.
Он прошел сразу наверх, зная, что бабушка вряд ли обрадуется его визиту в такой ранний час.
По коридору он прошел в Голубую спальню, постучал в дверь и открыл ее, прежде чем Ханна успела это сделать.
Присев перед ним в реверансе, старая горничная сказала:
— Рада снова видеть вас, милорд! Я надеялась, что вы навестите нас. Молодая леди проснулась и, как понимает ваша светлость, несколько растеряна из-за того, что произошло с ней.
Не отвечая, граф подошел к кровати.
Утреннее солнце, проникая через окно, наполняло комнату золотистым сиянием.
С маленького, с заострившимися чертами личика на графа смотрели глаза, казавшиеся огромными. Волосы Кледры, освещенные солнцем, обрамляли это личико, как облако, сотканное из солнечных лучей.
Ханна вышла. Граф протянул девушке руку.
— Доброе утро, Кледра! Как вы себя чувствуете?
— Вы… вы здесь? Неужели я… как сказала мне эта славная женщина… я проспала… три дня?
Граф взял ее руку в свою и сел рядом с кроватью.