Кристин с истинным удовольствием обнялась со всеми своими друзьями и прошла вместе с ними в гостиную, наконец-то на время отвлекаясь от мыслей о Тиме Хеннеси. Она размышляла о нем с самого первого дня их знакомства почти постоянно, а после его сегодняшнего поступка вообще не забывала ни на полсекунды.
Сегодня он окончательно завладел ее сердцем, потому что повел себя в непредвиденной ситуации как настоящий мужчина, потому что ни на мгновение не растерялся… И потому что проявил заботу о ней. Зачем ему это понадобилось? Может, он просто не мог допустить, чтобы на столь опасный шаг в его присутствии отважилась женщина?
Да, думала она. Подобного Тим не потерпел бы.
Сердце же сжималось от страстного желания верить в другое объяснение его поступка — в то, что он не позволил ей попытаться выручить Сэма, потому что видел в ней не просто женщину…
Кристин успела прокрутить в памяти тот момент, когда по возвращении Тима они жали друг другу руки, наверное, уже сотню раз. А еще ей вновь и вновь вспоминалось, как он смотрел на нее потом, почему-то задержавшись в самолете.
Было в том его взгляде нечто такое, что дарило надежду, окрыляло, и она, боясь увлечься этими надеждами, твердила себе, что ошибается…
— Кристи, садись со мной рядом! — с шутливой повелительностью распорядился Альберт, ставя для нее стул. — Белый, а ну, подвинься!
Белым с первого курса прозвали Оливера Мелфаллана — отличника, до сих пор продолжающего учиться и занимающегося наукой. Отец Кристин называл Оливера надеждой университета, светлой головой и отзывался о нем с большим уважением. На самое первое занятие в Джорджтауне Мелфаллан явился во всем белом, с тех пор студенты обращались к нему не иначе как Белый. Он не обижался, так как помимо выдающегося ума обладал еще и весьма миролюбивым нравом и умел со всеми ладить.
— Ишь, чего захотел! Подвинься ему, — с напускным возмущением проворчал Белый, отодвигаясь.
Альберт, подобно лакею в хоромах вельможи, поклонился, жестом приглашая Кристин сесть. Белый простодушно рассмеялся.
Спустя минуту высокие бокалы наполнили вином и Мэри произнесла тост:
— За нашу дружную, неунывающую компанию!
Пригубив вино, Кристин с улыбкой оглядела, друзей. Сегодня здесь не было психологов, полицейских или инструкторов, а были недавние студенты, радующиеся прекрасной возможности вспомнить университетские годы. Она видела перед собой знакомых весельчаков и озорников и с упоением ощущала себя неотъемлемой частью этой шумной компании.
Интересно, понравились бы они Тиму? — подумала вдруг Кристин, и неожиданность этой мысли настолько ее поразила, что у нее запылали щеки.