— Я очень благодарен тебе за гостеприимство, — холодно сказал Хантер.
Клер осеклась.
— И еще одно, Хантер, — произнесла она гораздо тише, — я выражаю искренние соболезнования по поводу кончины твоей мамы. — В интонации была неподдельная печаль и душевная боль. — Но я очень жалею, что это горькое событие заставило меня еще раз встретиться и говорить с тобой. Если честно, мы оба оказались в двусмысленном и неудобном положении, но, думаю, некоторое время сумеем держаться в рамках вежливости. Потому что, после того, как ты отдашь свой последний сыновний долг, наши пути снова разойдутся. Теперь уже навсегда.
Собрав все имеющееся у нее в наличии чувство собственного достоинства, Клер с высоко поднятой головой прошествовала в свою комнату. Там она несколько секунд постояла, прислонившись спиной к закрытой двери, осмысливая случившееся. Потом решительно вытащила из шкафа новую розовую ночнушку. Бог с ним со всем. Как получилось, так и получилось. Она облачилась в скользящий шелк и некоторое время придирчиво рассматривала себя в зеркало. Оттуда на нее смотрела молодая, интересная и, безусловно, совершенно свободная в своем праве выбора женщина. Клер нырнула под одеяло, подтянула коленки к подбородку, уткнулась лицом в подушку и горько заплакала. Столько долгих лет она мечтала о том, как выскажет Хантеру в глаза все свои обиды, но, когда это наконец случилось, в душе не осталось ничего, кроме унижения.
Раздражение заставило ее рывком повернуться на другой бок. Она злилась. Прежде всего на себя. И только чуть-чуть на Хантера.
Господи, что заставило ее говорить с ним в таком недопустимом тоне! Неужели даже долгие годы разлуки не притупили прежней острой тоски по нему и достаточно оказалось малейшего повода, чтобы эмоции лавиной хлынули через край! Ей самой было не до конца понятно, чего она добивалась, но явно не того, на чем они расстались несколько минут назад. Вместо того чтобы продемонстрировать спокойствие, силу и независимость своего духа, она устроила глупые разборки и развязала войну, в которой, оба они это прекрасно понимали, победителей нет и быть не может.
Как будто она до этого недостаточно страдала! Так нет же, взяла и заново переворошила все, что давно успокоилось и улеглось на самом донышке души. Как будто всерьез рассчитывала на понимание и справедливость с его стороны. Как будто он мог оценить, насколько лучше она стала, как изменилась!
И вдобавок ко всем напастям, теперь он поселился в ее доме, мало того, разлегся в бывшей детской на кровати, которую она с такой любовью реставрировала. В тех стенах, где она столько ночей провела без сна, бесплодно мечтая о том, как замечательно могла бы сложиться их совместная жизнь.