Они с Хантером лежали бы сейчас на одной кровати, голова к голове на одной подушке. Ее сочувствие ослабило бы боль его утраты, принесло утешение, облегчило страдания. Она рассказала бы, что именно Элла, а не мать, была для нее самой близкой, нужной, родной по духу. Что именно благодаря Элле Клер стала сильной и достигла чего-то в этой жизни.
Но их разделяла стена. Стена долгой разлуки, прожитых друг без друга лет, стена обид и разочарований. И всего лишь тонкая стенка из оклеенной обоями фанеры.
Она крепко зажмурилась и теснее прижала к себе Зою. Хантер стал другим. Неуловимо поменялась сама манера его поведения. Как аккуратно положил он на тумбочку ключи от машины. В юности он либо швырял их где попало, либо просто забывал вытащить из кармана. Даже перед тем, как бросить джинсы в стиральную машину. Кстати, Клер заметила на брелке эмблему гольф-клуба. Это тоже было что-то новенькое. Он действительно пристрастился к игре или, просто отдавая дань моде, вкушает фантастически дорогие обеды в престижном клубном ресторане? Помнится, в Лост-Фолзе он играл в баскетбол, считая гольф скучным занятием по перебрасыванию белого шарика с места на место, которое годится только для богатых напыщенных снобов. Видимо, он изменил свое мнение.
Еще она обратила внимание на пухлый бумажник, полный золотых и платиновых кредиток, который он бережно извлек из переднего кармана джинсов вместе с ключами. Раньше он таскал потертый кошелек в заднем кармане. Как часто они шарили в его безнадежной пустоте в надежде отыскать четвертак на молочный коктейль!
Теперь каждый из них давно следует своей дорогой. Дни идут за днями, складываясь в месяцы и годы, и давно пора несбыточным мечтам превратиться в слабые, еле тлеющие воспоминания.
Следующей осенью ей исполнится тридцать пять. Последние полгода эта мысль все больше начинала беспокоить Клер. Хотя она по-прежнему продолжала чувствовать себя молодой и здоровой, визит к доктору несколько месяцев назад заставил со всей очевидностью признать, что время не знает жалости. Женщина, решившая завести первого ребенка после тридцати пяти лет, автоматически попадает в группу риска. Клер неотвратимо приближалась к этому рубежу. Но на горизонте по-прежнему не появлялось никого, кто хотя бы в первом приближении мог соответствовать гордому званию отца ее будущего малыша.
Какими яркими были ее юношеские мечты! Клер выросла, ни на минуту не сомневаясь, что вот-вот в ее жизни появится розовощекий бутуз, любимый муж и уютный дом, наполненный счастьем. Сейчас она была так же далека от этого, как и десять лет назад. Потому что так и не смогла избавиться от мысли, что все это возможно только с Хантером. Они были созданы друг для друга, Господь связал их судьбы с первых минут появления на свет. Поэтому, рисуя в воображении картину будущего семейного счастья, Клер так и не научилась видеть в роли мужа кого-нибудь, кроме него.