Лоркан чувствовал, как у него холодеет сердце.
— И как? Поженились?
— Ну да. Вспомни, я же думала, что он меня любит, — жалобно сказала она.
Лоркан резко вздохнул. Итак, она уже дважды побывала замужем! Двое мужчин занимались любовью с ней, брали в свою постель, ласкали ее прекрасное тело и называли его своим. Обладали им, сколько хотели!
Миллион злых вопросов готовы были сорваться с его губ. Каково было с этим мужчиной? Он кричал, дрожал, были у тебя с ним повторные оргазмы, ты прятала голову у него на плече, вздыхала, шептала, как его любишь?..
Своим откровением она растоптала ему душу. Двоим мужчинам родила по ребенку, принеся им высший дар, на какой только способна женщина.
Не стоило удивляться. Он всегда знал, что она любвеобильна. Слишком влюбчива. Чего стоят ее теперешние нежные излияния, когда любовь она испытывает и к зайцам, и к раненым птицам, и к каждому несостоятельному официанту?
Кетлин не знала, что такое любовь. Ее слова ничего не стоили.
— Что было дальше? — холодно спросил Лоркан. — С чего ему было жениться, если он не испытывал к тебе привязанности?
Она зажмурилась, будто он ее ударил.
— С того, что он был ливийцем. Возникли неприятности в связи с его документами…
— Он женился на тебе, чтобы получить вид на жительство? — резко спросил Лоркан.
— Почти наверняка.
Кетлин опустила голову. Волосы выскользнули из-под ленточек и, рассыпавшись, почти скрыли ее несчастное лицо.
— Итак? — нетерпеливо поторопил он.
У нее снова покатились из глаз слезы. Лоркан смотрел, запрещая себе жалеть ее, из собственного опыта зная, чем это должно было кончиться: ребенка похитили, мужа она больше не видела.
Он устало повернулся, собираясь уходить.
— Дослушай меня! — всхлипнула она.
— Ни к чему это. И так ясно. Когда ему отказали в разрешении на жительство, он похитил твоего ребенка и увез к себе домой.
— Неужели это не трогает твоего сердца? — пролепетала она, пораженная его бесчувственным тоном. — Моему ребенку было всего девять месяцев от роду! Я была вне себя от горя! — с жалким видом вскрикнула она.
Лоркан плотно сжал челюсти, стараясь подавить сочувствие, зарождавшееся в его душе. Непрошеные воспоминания о женщинах, его первых подзащитных на процессах о международных похищениях, роились у него в голове. Их жизни были сломаны утратой ребенка или детей, и ему приходилось держать себя в руках, чтобы не расчувствоваться, сохранить ясность мышления и профессионализм.
— Я имел дело с многими такими случаями, — сказал он, пожимая плечами.
Кетлин ахнула.
— Но речь идет о моем ребенке!
Лоркан беспощадно сверлил ее глазами.