— Подлец! — пробормотал Лоркан.
— Он дал мне Кона. Мне было тяжело с Гарри, но я поставила на ноги собственное предприятие и возобновила дружеские связи. — Усталой рукой она убрала с лица распущенные волосы, чувствуя, что конец близок. — Как видишь, Кон — сын Гарри, но, строго говоря, он незаконнорожденный и не имеет прав на имение. Пойду укладываться. Больше не буду тебе досаждать своим присутствием.
— Что? — У Лоркана внутри все сжалось. — Тебе нельзя уезжать! — непроизвольно грубым тоном выпалил он, сжав кулаки так, что побелели костяшки.
— Это единственный выход. Конечно, я должна уехать! — рыдая, возразила она.
— Ты… ты будешь нищей! — Он цеплялся за любую соломинку, только бы не дать ей уйти. — Давай успокоимся и поговорим разумно, постараемся…
— Мы уже пытались. Я столько думала, что у меня скоро голова треснет. Знаю только одно: я больше не позволю собой помыкать! — неожиданно вспыхнула она. Распахнув дверь гардеробной, Кетлин разом вытащила всю свою одежду, прямо с плечиками, и швырнула на кровать. — Ни один мужчина никогда не превратит меня в служанку. Буду стоять на собственных ногах, не надеясь ни на кого и ни на что! — взвизгнула она в истерике.
— Тебе нельзя уезжать сейчас! — в панике возразил Лоркан. — Не ночью же! Ты не потащишь Кона на улицу в такую погоду!
— Нет, конечно! — прошипела она. — Я соберу все вещи и уеду вскоре после рассвета…
— А мне, значит, отменять приготовления к свадьбе, рассылать извещения…
Еще одна соломинка, еще проволочка. Все что угодно, думал он, только бы удержать ее в поле зрения еще на несколько мгновений.
Его притуплённый мозг начинал сознавать реальность ее решения. Лоркан наблюдал за маленькой, но решительной фигуркой, как попало швырявшей в чемодан свои вещи. Они уезжают оба, и она и Кон. Без них Балликистин опустеет навсегда. Он вдруг впал в отчаяние.
— Если кто-то должен уехать, — тихо произнес он, — это я.
Остолбенев, Кетлин уронила мишку и уставилась на него.
— Ты? — в изумлении произнесла она.
Лоркан представил себе, как она бродит по чужому городу, без друзей, несчастная, тоскующая по дому, и понял, что не состоянии допустить этого.
— Это скорее твой дом, чем мой. Здесь у тебя друзья. Ты создала процветающее предприятие, — он старался говорить ровно, — и многие люди зависят от предоставленных тобой рабочих мест. Я могу открыть свой офис где угодно. Моя работа заставляет меня колесить по всему миру. Оставь Балликистин себе. Поскольку я… — он сглотнул, впадая в предательски нахлынувшую сентиментальность, — поскольку я… глубоко привязан к особняку, — выдавил он, — буду более чем рад обеспечить его содержание. Я распоряжусь о ежегодных перечислениях…