— Я знаю. — Она с надрывом вздохнула. — Понимаешь, я никак не могу поверить, что позволила ему коснуться меня.
— И часто тебе такое снится?
— Да. Но последнее время стало хуже.
Джонни ласково отвел волосы с лица Эммелин. Он видел страдание в ее глазах и жалел, что не может избавить ее от этого.
— Хотел бы я что-нибудь сделать, чтобы помочь тебе.
Эммелин поуютнее устроилась рядом и подняла к нему лицо.
— Побудь со мной.
Он молча кивнул, не очень уверенный в себе. Джонни хотелось найти какие-то волшебные слова, которые навсегда уничтожат воспоминания о той ужасной ночи.
— Джонни! — позвала она голосом маленькой девочки.
— А?
— Ты не будешь сердиться, если мы оставим свет?
— Нет, конечно, нет.
Его глаза закрылись, когда он ощутил, как теплое мягкое тело, прижавшееся к нему, расслабилось, и Эммелин зевнула.
— Джонни?
— Да?
— Ты не мог бы остаться со мной? — Она облизнула губы. — И держать меня вот так, чтобы мне снова это не приснилось.
Джонни был удивлен. Он думал, что Эммелин меньше всего хочет быть в постели с мужчиной, настолько она напугана. Но страх заставляет людей делать странные вещи, рассудил он. А может быть, он для нее не мужчина?
Но что будет с ним самим, Джонни боялся и думать. Однако не имел в себе силы отказать ей.
— Хорошо.
— Спасибо. — Ласковый голос растаял в тишине.
Джонни вдохнул сладкий, свежий запах ее тела. Насколько пустым и безрадостным будет его существование, если Эммелин покинет его.
— Войдите! — услышала Эммелин голос Большого Дедди, стоя за дверью библиотеки и нервно потирая вспотевшие руки.
— Не помешаю? — спросила она. — Я могу прийти попозже, если вы заняты.
Войдя в библиотеку, она увидела Большого Дедди, который жевал сигару, просматривая финансовую полосу газеты. Он сидел в одном из громадных кожаных кресел, стоявших вокруг столика у больших французских окон, выходивших на веранду, и явно наслаждался уютом и уединением.
— Нет-нет, деточка, ты никогда мне не помешаешь. На самом деле я рад прерваться. Дела меня утомили. — Он свернул газету и бросил на столик, приглашая Эммелин устроиться в соседнем кресле.
Она неуверенно подошла и села. Ей казалось, что ее сердце готово выпрыгнуть из груди. Настало время раскрыть свою тайну. Хотя Джонни не видел необходимости рассказывать об их личных делах всем и каждому, Эммелин считала, что его родители должны знать — их сын не мог сделать что-нибудь недостойное, а тем более такое, из-за чего ей пришлось войти в их семью.
— Итак? — Лицо Большого Дедди покрылось тысячью морщинок от улыбки. — Какому счастливому событию я обязан удовольствием этого неожиданного визита моей юной невестки? — Он одобрительно посмотрел на нее.