И вот настал день, когда Эммелин должна была посетить врача для контрольного обследования. Она попросила Джонни проводить ее, так как ее автомобиль был в ремонте. По времени это совпало с традиционным ежегодным семейным отдыхом, когда все отправляются на пикник, и просить еще кого-то было невозможно. Грузовики загрузили палатками, спальными мешками, удочками и таким количеством гамбургеров, что можно было накормить армию. Караван торжественно укатил, и никто не собирался возвращаться до начала занятий в школе, то есть на целых две недели.
Каждый считал своим долгом пригласить Эммелин присоединиться к их веселой компании, но Джонни был тверд — они с женой остаются дома. Хотя все многозначительно шушукались, что теперь-то новобрачные отдохнут, Эммелин знала — отказ от поездки продиктован другими причинами. Она не принадлежит к их семье, значит, не стоит создавать себе болезненных воспоминаний.
Она ненавидела саму мысль о приближающемся разрыве, но здраво оценивала ситуацию и знала, что не следует надеяться и мучить себя. И тем не менее ей было очень тяжело принимать все так, как оно есть. Каждое напоминание о временности их союза заставляло ее внутренне содрогаться.
Даже эта поездка к доктору была поводом побыть побольше с Джонни.
Симпатичная медсестра доктора Чейза увлекла обоих в смотровую, прежде чем Джонни успел раскрыть рот.
— У меня и мысли не было, что она потащит и тебя. Она, наверное, думает, что тебе это интересно, — смущенно произнесла Эммелин, когда медсестра исчезла, предварительно измерив ей живот, взвесив ее и взяв кровь на анализ.
Джонни внимательно рассматривал развешанные по стенам плакаты, представлявшие чудо рождения.
— Ага, — произнес он отсутствующим тоном. Казалось, он не совсем понимал, что делает здесь, но присел в кресло для посетителей, пристально глядя ей в лицо. — Тебя не смущает мое присутствие?
Она хихикнула и объяснила, что с ним будет чувствовать себя увереннее.
— Полагаю, доктор Чейз удивится, если тебя не будет рядом.
— А-а, ну ладно. Просто мне пришло в голову, что, возможно, ты хочешь остаться одна. Понимаешь, я не очень-то знаю обо всех этих вещах.
Эммелин покраснела. Она до сих пор чувствовала себя неловко в его обществе. Хотя у них была общая комната, переодевались они всегда в ванной.
— Не думаю, что мне придется раздеваться. Их же интересует ребенок, а не я.
— Понятно.
Ее сердце дрогнуло при виде его извиняющейся улыбки. Он был так деликатен.
— Я знаю, ты очень милый. — Их глаза на мгновение встретились. Хотя Эммелин понимала, что он только поддерживает иллюзию добрых отношений, таких откровенных взглядов становилось все больше. Особенно с тех пор, как он разбудил ее от кошмара. В последние недели, когда ее сон стал тревожен, Джонни достаточно было только прилечь рядом, и ласковое поглаживание помогало ей успокоиться и безмятежно уснуть. Более часто, чем можно представить, Джонни оставался рядом и всю ночь. Эммелин обожала просыпаться в его объятиях.