— Я люблю принцессу, которая вполне достойна вашего величества. — Мне очень хотелось добавить: «Как и принцесса Мария», — но на это я не отважилась, пусть король и казался опьяненным любовью; он не отрывал взора от Джейн, меня же слушал вполуха.
— Вы можете подождать среди прочих фрейлин, — сказал он мне, продолжая пожирать Джейн горящими глазами, которые казались такими маленькими на его широком, пышущем здоровьем лице. — И никому не говорите о том, что я здесь.
Я еще раз присела в реверансе и покинула их. Что бы там ни приказал его величество, мне придется доложить королеве, что ее супруг преследует Джейн и пожелал остаться с ней наедине — иначе Анне сообщит об этом кто-нибудь другой. Я стала снова прогуливаться по галерее вместе с другими фрейлинами, когда вдруг услышала отчетливое шлепанье туфелек на пробковой подошве — в последнее время королеве очень нравилось носить такие. Да, это она приближалась к нам быстрым шагом — несомненно, сейчас она наткнется на короля и Джейн, укрывшихся в нише.
Мы все четверо повернулись в ту сторону, но только я знала, что Джейн в этой нише не одна. Я уже готова была закричать во всю глотку: «Ах, посмотрите, сударыни, сама королева идет к нам!» — и таким образом предупредить Джейн, но было уже слишком поздно. Тут же разразилась настоящая буря.
Анна заглянула в нишу и завизжала:
— Сейчас же встань с его колен, шлюха! Продажная тварь! — И, воздев кулаки, Анна, к всеобщему ужасу, устремилась внутрь.
Послышался громкий шлепок. Она ударила короля? Но вот выскочила из ниши Джейн, прижимая руку к щеке. Ее юбки были смяты, корсаж перекошен.
— Мадам! — загремел король. — Ступайте прочь!
— Я ношу вашего принца, а вы здесь волочитесь за кем попало! — вопила Анна. — Что ж удивляться тому, что я страдаю. Мне так вас не хватает!
Ругань. Вопли. Громоподобный голос его величества. Когда Джейн пробегала мимо нас, я поспешила вслед за ней, надеясь лишь, что она не помчится к своему проклятому братцу Тому.
В тот самый день, когда похоронили Екатерину Арагонскую, Анна (как сказал со значением ее родной дядя герцог Норфолка) «выкинула своего спасителя». Пятнадцатинедельный плод уже достаточно сформировался, чтобы можно было понять: это был мальчик. Анна винила короля за те удары, что пришлось вытерпеть ее сердцу и душе. Она горячо утверждала, что сильно переживала, когда король свалился без памяти на турнире, а ее здоровью был нанесен непоправимый удар, когда она увидела, как столь нежно любимый ею мужчина ласкает другую женщину.
Его же величество (как мне поведали Мэдж и Джоанна) ответил на это: