– Это я, Добродей.
– А… – после недолгого молчанья отозвался воин. – Фух… А я уж подумал… враг какой пробрался. Ты чего тут? Чего в дом не идешь? И где тебя Чернобог носил?..
– Носил, – ответил Добродей грустно.
– Не скажешь, – догадался Златан, – ну и ладно.
Он медленно спустился с крыльца, смачно харкнул на землю и застыл.
– Ты чего встал? – хмыкнул старший дружинник. – Забыл, куда шел? Выгребная яма во-он там.
Отчего-то голос Златана прозвучал растерянно и тихо:
– Да нет… не забыл. Тут такое дело…
Он медленно повернулся к Добродею, сделал шаг навстречу, осторожно опустился на ступеньку крыльца.
– Что случилось?
– Да дело одно… – выдохнул воин. – Понимаешь… Пока тебя не было…
Сердце Добродея ухнуло, чуя неладное. Спросил упавшим голосом:
– Что? Что-то с могилой Диры?
Златан глянул непонимающе, ошарашенно, ответ прозвучал страшно:
– Нет. Горяна убили.
– Как?
– Как… – Дружинник замялся, громко почесал обнаженную грудь. – А вот так.
– Кто?
Добря хотел вскочить на ноги, но Златан удержал.
– Парень один. Из деревни. Приперся, значится… в Киев. По каким-то делам. И тут нос к носу с Горяном столкнулся. У парня топор при себе был. А Горян… ну из корчмы возвращался, веселый… сильно веселый.
– И?..
– Ну, этим топором и приложил. А когда Горян упал… рубить начал, видать, на куски хотел…
Златан смолк, нахохлился. В отсутствующем взгляде дружинника читалась тоска.
– Этот парень, – продолжил Златан, – невесту позапрошлой весной потерял. Вернее, не потерял, а мы отняли. Горян. Он тогда не смог помешать, то ли раненый был, то ли еще чего. А тут вот встретил в Киеве и… отомстил.
– Что дальше было?
– Повязали. На княжий суд отвели…
– И что князь присудил?
Златан нервно рубанул воздух ладонью:
– Сказал, за убийство княжьего дружинника тот уплатит виру в сорок гривен. А сам не сумеет, так с того селения, откуда он родом, взыщут двадцать коров. Половина семье. Вдовы-то у Горяна не было.
– Вот как… – пробормотал Добродей. Сердце сжалось, дыханье перехватило.
– Тризну, как положено, справили. За это не волнуйся…
– Да… – махнул рукой собеседник, – тризна ваша… Горян… Ох… Вот и присягнул он Олегу. Вот и присягнул… Княжий дружинник. А Олег, стало быть, за справедливость? Виру назначил оттого, что «своего» убили?
– Должно быть, так, – кивнул Златан.
Добродей чувствовал, как холодеет душа, как земля уходит из-под ног, как рушится небо. Пытаясь отринуть мысли о новой потере, сказал, нарочно нагнетая в себе злость:
– А кабы меня убили, он бы и пальцем не шевельнул… Но я все равно присягать не буду. И в битву с хазарами пойду без клятвы Олегу. И пусть только попробует не пустить.