— И пойдет о нас дурная слава, а все наше добро…
— Я тебя люблю, милая, тебя. За то, что ты такая, как есть… А не за что-то еще. Если бы только не недуг твоего отца…
Серкете стало все ясно: она должна переписать или как-то иначе перевести семейное состояние на свое имя и ни в коем случае не подпадать под власть какой-то там душевной болезни. А вдруг хворь обрушится на отца вдали от Фив, на краю какого-нибудь села? И подсунут ему расписку, а он подмахнет. И прости прощай наследие предков. То есть ее наследство. Нет, мысль о бедности Серкету никогда не грела. К счастью, она замужем за Мехи и ее муж — воистину ясновидящий. И вовремя обнаружил грозную опасность.
— А ты мог бы установить над моим отцом постоянный надзор?
— Ты что?..
— Прикажи своим воинам незаметно следить за ним. Если он вдруг выкинет что-то не то, они смогут сразу же вмешаться. Ну и тебе доложат.
— Это же превышение полномочий, и…
— Сделай это для нас, Мехи! Пойми же, от этого зависит наше будущее.
Старший предводитель сделал вид, что задумался. На самом деле он уже предложил именно такое решение фиванскому градоправителю, и тот его одобрил.
— Если вышестоящие узнают, я буду сурово наказан за злоупотребление властью. Но рискну. Ради тебя, моя сладкая.
Серкета обхватила мужнее туловище обеими руками.
— Ты не пожалеешь об этом… И я тоже не буду сидеть сложа руки.
— Ты, главное, с его лекарем поговори.
— Само собой… А еще и с законниками посоветуюсь. Я же единственная дочь, значит, мой долг — оберегать семейное достояние. А моя семья теперь — это ты. И наши будущие дети.
Он заставил ее лечь на спину и потом навалился на нее всей своей тяжестью.
— А сколько бы ты хотела? Этих детей?
— Ну, четверых… пятерых…
— Не многовато ли для дамы твоих достоинств? И такого качества?
— Я хочу сыновей. Чтобы мальчиков много было. Они будут похожи на тебя, и они всегда будут рядом. И потому я как бы не буду с тобой расставаться. Никогда.
— Так ты уже не можешь обойтись без Мехи, красавица моя…
Серкета была неспособна испытывать наслаждение и потому только посмеивалась про себя над постельными доблестями своего мужа, тем паче что даже более понимающая женщина сказала бы о нем, что любовничек-то не ахти. Точнее, очень даже так себе. Но вот как муж… Вряд ли возможен лучше. С таким честолюбием и такой ненасытной жаждой власти… поди сыщи другого такого. При таких данных он богатство для нее и сохранит, и приумножит. Если, конечно, удастся обезвредить отца: тот уже мешает и, того и гляди, просто превратится в угрозу.
А крутить и вертеть этим Мехи… подумаешь, задача. Угождать и льстить — пусть глупыш верит, что он и в самом деле владыка над нею. Строить из себя распаленную самку, не ведающую, что делать со своей горячкой, и потому ставшей на все согласной восторженной дурищей, прикидываться не более чем служанкой, которая донельзя счастлива показываться на пышных приемах у плеча своего блистательного властелина. Не подрывать его самоуверенность, а, напротив, укреплять его раздутое самомнение. А тем временем исподтишка приобретать и накапливать блага вещественные и осязаемые. С каждым днем иметь все больше и больше — разве не ради этого живем мы на этом свете?