Второй, поставщик 'радостной смерти' - как иногда именовали наркотические средства, - производил неприятное впечатление. Высокий, иссохший чуть ли не до костей, с пергаментной дряблой кожей, он постоянно жевал табак и, не стесняясь следователя, сплёвывал на пол.
Продавец героина напоминал крысу, наглую крысу, отравившуюся собственным зельем. Господин Ульман решил заняться именно им как крепким орешком, а другого свидетеля поручить дежурному следователю.
Задержанных развели по кабинетам, и допросы начались.
Инструкции строго соблюдались: маски и накидки правосудия скрывали служителей закона от глаз тех, кто мог потом им отомстить.
Продавец героина вальяжно развалился на стуле, закинув ногу на ногу. Вопрос об имени и фамилии он проигнорировал, фамильярно поинтересовавшись:
- Чего надо?
- Повежливее. Вы уже заработали на тюремное заключение.
- Неа, оправдают, - осклабился 'крыса' и в очередной раз сплюнул вязкую слюну. - Улик нет, одни домыслы. Я тебе, что ли, травку продал?
- Не мне. И поэтому крупно попал, приятель, - перешёл на тот же тон, что и допрашиваемый, господин Ульман. - На верёвке болтаться не хочешь? За компанию.
'Крыса' задумался и неохотно назвал себя:
- Варрован. Меня так мамулечка ненаглядная нарекла.
Господин Ульман заполнил первую графу протокола и лениво, будто походя, заметил:
- Ещё раз сплюнешь - выбью зубы. И извольте не 'тыкать', господин Варрован.
- А то что? - с вызовом спросил 'крыса'.
- Ну, рискни здоровьем.
Но господин Варрован не стал, согласившись использовать привычную форму обращения: 'господин соэр'.
Заместителя Брагоньера интересовали личности покупателей Варрована за последние два месяца. Он описал погибшего актёра и получил подтверждение: да, тот приобретал героин.
- Сам?
- Да нет. В первый раз его хлыщ привёл. Лощёный такой, пах хорошо, нос от меня воротил. Я бы его выставил, если б ему адресок не дал один хороший человек.
- Что за человек?
- Так, дворянский сынок. Имени не назову, господин соэр: своих не выдаю.
Господин Ульман не возражал: сейчас его не волновали сомнительные развлечения знати.
Разговор вернулся к личности 'хлыща'. Задумавшись, Варрован описал его как: 'чистенького сукина сына'.
- А приметы у него имелись?
- Я приметами не увлекаюсь: себе дороже. Говор правильный, сам богатенький. И всё время морщился, будто я куча дерьма. Но тому, второму, много зелья купил. Больше не появлялся.
- А второй, погибший?
- Хаживал. Любил дурь, шельмец!
Варрован хрипло рассмеялся.