Вспомнив о Хаатере, Брагоньер подозвал дворецкого и попросил передать секретарю Третьего префекта, что желает переговорить с ним. Нет, вовсе не об убийствах - о новой законодательной инициативе. Соэру любопытно было понаблюдать за поведением Хаатера.
- Добрый вечер, господин Брагоньер, - Матео Хаатер сам подошёл к соэру, ещё до того, как его разыскал дворецкий. - Какое счастье, что вы здесь!
- Счастье? - удивлённо поднял бровь Брагоньер. - В первый раз вижу, чтобы кто-то радовался моей особе. Желаете за кого-то попросить?
Хаатер смутился и кивнул.
- Там пустяшное дело, я ручаюсь за того человека. Его подставили!
- Следствие разберётся. Увы, господин Хаатер, я не вмешиваюсь в работу правосудия.
Хаатер сник, поблагодарил за уделённое время и выразил надежду, что приговор будет справедлив. Потом, не удержавшись, спросил о нашумевшем убийце с лепестками:
- Вы уже его поймали? Мы в Префектуре делаем ставки, за сколько его найдут.
- И какую ставку сделали вы? - одарив пристальным взглядом открытое, улыбчивое лицо, поинтересовался соэр.
- Что до осени. Не сомневаюсь, ему от вас не уйти.
Брагоньер поморщился от неприкрытой лести: он не терпел подобных вещей.
- Тут о вас ходят слухи, господин Хаатер... - глаза буравили собеседника, стараясь не упустить даже отголоска эмоций. - В храме Сораты часто бываете?
- Каждый месяц, - недоумённо ответил собеседник. - Молюсь за мать.
- А что с госпожой Хаатер?
- Ничего. Просто хочу, чтобы она дольше прожила.
- Знали ли вы Алию Интеру?
- Это допрос? - нахмурился Хаатер. Улыбка сошла с его лица.
- Да, - не стал скрывать Брагоньер. - Я опрашиваю всех людей вашего круга.
- Интера? - Хаатер задумался. - Что-то знакомое... Да её же убили!
- Меня интересует период до её смерти.
- Откуда? - развёл руками Хаатер. - Я до лета редко бывал в высшем обществе. Может, конечно, где-то видел, но её мне не представляли. Сами понимаете, люди, подобные мне, красавиц полусвета не интересуют.
- Ясно, - протянул соэр, сделав вид, что утратил интерес к собеседнику. - А сэра Сомэрсета Штайлека знали?
- Разумеется. Его все знали. Театр много потерял с его смертью... Но Зальфия успела-таки отхватит свой кусок пирога. Чего не скажешь о малышке Амалии. Что-то ещё?
- Нет, благодарю, - Брагоньер раздумал продолжать расспросы.
На одном противоречии собеседника он уже поймал, но оно ничего не давало. Всего лишь маленькая ложь, на которой не построишь цепочку размышлений. Такое часто случается: люди бояться следственных проволочек, допросов и чего-то не договаривают.