И всё это жутко не нравилось Брагоньеру: аресты в высших слоях общества вызовут широкий резонанс, породят массу протестов. Тут нужно знать наверняка.
Вспомнив об ещё одном шатене, попавшем в его поле зрения, соэр вторично пробежал по копии списка - нет, фамилия Хаатер в нём не значилась. Третьего префекта тоже в театре не было.
Отлично, значит, врач. Незаметно вернулся в Сатию, запутав поисковую магию - и так что-то применял, мешал чарам, - проник в театр... Под вымышленным именем. Стоп, а что мешало это сделать любому другому? И почему преступник кто-то из них двоих?
Актёру и вовсе проще простого попасть в театр: никакого именного билета, никакого учёта. Кто-то из трупы пустил за кулисы, а дальше... Изменил внешность, стража в темноте не узнала...
Но не следовало забывать и о другой версии - месть сэру Штайлеку, замаскированная под деяние таинственного убийцы. То есть кто-то прочитал 'Жизнь Сатии' и скопировал 'почерк' преступника для своего личного, одиночного, злодеяния. Ведь выбивалось же оно из общей картины!
Брагоньер размял пальцы, приготовил листы бумаги и выбросил из головы всё лишнее. Ниточки он свяжет потом, сейчас он соберёт факты, добьётся правды от каждого свидетеля.
Первой на стул перед соэром присела юная спутница погибшего господина Штайлека. Она всё ещё всхлипывала, прижимая платок к глазам.
- Ваше имя? - привычно начал допрос Брагоньер.
Свидетельница продолжала рыдать, не обращая на него внимания.
- Возьмите себя в руки, госпожа, - недовольно повысил голос соэр. - Эмоциями вы делу не поможете. Выпейте воды и возьмие себя в руки. Прошло достаточно времени, чтобы схлынула первичная реакция.
- Амалия Дьюк, - пробормотала девушка, дрожащей рукой налив стакан воды из графина. Мелкими глотками осушила и всхлипнула.
- Вы, кажется, актриса, во всяком случае, собирались ей стать, - а не научились управлять эмоциями. Сами себя задерживаете.
Брагоньера раздражал плач свидетельницы, свидетельствовавший, по его мнению, о слабохарактерности и душевной слабости. К сожалению, женщины постоянно рыдали на допросах, тратя драгоценное время на то, чтобы успокоиться. Предпочитали плач разумным оправданиям, будто слёзы - это алиби или доказательства.
- Да-да, конечно, - смущённо пробормотала Амалия Дьюк и несколько раз глубоко вздохнула. - Просто это произошло у меня на глазах...
- В каких отношениях вы состояли с убитым?
- Мы...мы... друзья.
- Любовники? - уточнил соэр, не открываясь от записей. Видя, что свидетельница медлит, всё же поднял голову и одарил её пристальным взглядом.