– Лучше ничего не мог придумать? – пропустив их, шепнул мне на ухо Нарви. – Гулоны тут и так на птичьих правах.
– Он сам пришел, – оправдываясь, сказал я. – Честно…
– Разбаловал ты его,- покачал головой привратник. – Теперь так и будет за тобой бегать.
Недовольные Единые поджидали нас на лестнице. Поднимались осторожно, даже за стены хватались, лишь бы не свалиться вниз. Вкупе с их надменностью смотрелось это смешно, и я тихонько улыбался в темноте. Сам-то давно уже освоился и каждый день носился по башне вверх и вниз с завидной скоростью.
– Зачем вы пришли? – не тратя времени на приветствия и расшаркивания, Хонир сразу перешел к делу.
Тайра оглянулась на спутников, ничуть не удивленных подобной встречей, и холодно сказала:
– Старший сожалеет, что усомнился в вашей способности обеспечивать безопасность этого мира. Он понимает, что нам придется делить его с вами и надеется, что отношения еще можно исправить. Единые уступают вам в ваших требованиях. Больше вы не увидите ни одного мага около Врат. – Ее глаза метнулись ко мне, и чародейка добавила с явной издевкой: – Кроме вашего собственного.
Ее спутники с готовностью заулыбались, но Хонир замечание проигнорировал и только вежливо спросил:
– Что же Старший сам это не сказал?
– Он занят, – тут же отреагировала Тайра. – а вы могли бы и поблагодарить нас за подобные уступки. Мы вовсе не обязаны это делать, но если уж по-другому хороших отношений не восстановить…
– Никогда у привратников не было хороших отношений ни с кем, кроме своих братьев, – прервал ее Хонир. – И не будет.
Тайра сочла за благо промолчать. Просто развернулась и вышла, увлекая за собой молодых магов, неотступно следовавших за ней по пятам и ловивших каждое ее слово.
Нарви нервно хохотнул.
– Ну, Арлин, ты им никак покоя не даешь. Нет-нет, да помянут недобрым словом. – И тут же посерьезнел: – Зато у Врат теперь будет спокойно, почти как в старые времена.
Он оказался прав, больше нам маги не докучали. Даже Вратами пользовались очень редко. Исключение составлял разве что Хенигас со своими воинами. Они могли уйти поздно ночью, а вернуться под утро дня через три-четыре. Иногда пропадали неделями, а когда возвращались, я чувствовал облако смерти, следующее за ними по пятам. Одежда наемников была забрызгана чужой и своей кровью, коней, низко опустивших головы и от усталости еле передвигающих копыта, они бережно вели за собой. В такие моменты я старался не встречаться взглядом с воинами. Просто отворачивался, а вот привратники тяжело смотрели им в спину до тех пор, пока те не исчезали из виду.