— Уверен, что обе ваши дочери научились этому под вашим руководством, — вежливо заметил герцог.
Наступило неловкое молчание, затем граф отважился заговорить:
— Вы написали в своем письме, ваша светлость, что у вас возникла мысль, чтобы между нашими семьями установить более близкие отношения, чем они были до сих пор. Позвольте узнать, что в точности вами имелось в виду?
— Полагаю, вы уже успели составить правильное представление о моих намерениях, — медленно произнес герцог.
— Вы подразумевали брак с моей дочерью? — спросил граф, тяжело дыша от волнения.
— Именно это я и подразумевал, — подтвердил герцог.
Выражение несомненного удовольствия появилось на лице графа, когда он вновь заговорил:
— Разумеется, это такое предложение, ваша светлость, на которое я могу лишь от всего Сердца ответить согласием и поддержать его. Хотя могу вас заверить, что Фелисия — очень миловидная девушка, я все же чувствую, что вам, несомненно, хочется ее повидать. Должен ли я сейчас же послать за ней с тем, чтобы она через несколько минут присоединилась к нам, еще до того, как мы станем обсуждать дальнейшее?
Не дожидаясь ответа герцога, граф направился к колокольчику, висевшему возле камина, но не успел он протянуть руку, чтобы позвонить, когда герцог спокойно сказал:
— На самом деле, граф, я имел в виду вашу младшую дочь, леди Антонию!
Граф поспешно отдернул руку от ленты, па которой висел колокольчик, повернулся и непонимающе уставился на герцога.
— Антонию! — воскликнул он, судорожно глотая воздух открытым ртом. — Полагаю, ваша светлость ошибается!
Пальцы герцога небрежно перебирали тонкие звенья золотой цепочки часов.
— Полагаю, что нет, — ответил он. — Вероятно, я допустил оплошность, не сообщив четко в своем письме, которой из ваших дочерей я интересуюсь. На самом деле это леди Антония!
— Но… Я никак не предвидел этого, — оправдывался граф. — Так же, как и моя жена… Антония — младшая дочь, и…
Он запнулся и замолчал, и герцог понял, что граф подыскивает слова, в которых мог бы описать свое второе дитя.
— Прошу прощения, если невольно ввел вас в заблуждение, — извинялся герцог, — однако теперь, когда все прояснилось, могу ли я попросить вас, граф, позвонить в этот колокольчик, как вы и намеревались?
Казалось, граф был слишком ошеломлен, чтобы возражать.
Он дернул за ленту колокольчика… Когда дворецкий, явно поджидавший за дверью, появился, граф резко сказал:
— Попросите леди Эмилию прийти сюда немедленно, и… одну!
— Одну, ваша милость? — недоуменно переспросил слуга.
— Делайте, что вам велено, — суровым тоном приказал граф.