Представившись, Курита выжидающе посмотрел на посетителей. От Кусанаги не ускользнуло, что он как будто смерил их взглядом, оценивая. Хоть на лице у него и застыла улыбка, Курита явно был настороже.
Югэ, улыбаясь, перегнулся через стойку и, приблизив к нему лицо, шепнул:
— Мы из полиции. Нам необходимо задать вам несколько вопросов.
Очевидно, Курита был трусоват. Его лицо мгновенно побелело.
Выйдя из здания компании, зашли в ближайшее кафе. Когда Югэ сообщил об убийстве Таэко, Курита вздрогнул. Он заявил, что ничего не знал, и умолял рассказать, как все произошло. На глаза его навернулись слезы. Если это спектакль, подумал Кусанаги, то он великолепный актер.
— Когда вы в последний раз виделись с Таэко Нагацукой? — спросил Югэ.
— Дайте вспомнить… — Курита достал записную книжку. Рука, которой он открывал ее, заметно дрожала. — Двадцать первого июля. В пятницу, вечером. Надо было уладить формальности с переоформлением автомобильной страховки.
— В пятницу? Нагацука должна была быть на работе.
— Насколько я знаю, в тот день у нее был выходной.
Это была правда. Косметическая фирма, в которой работала Нагацука, перенесла выходной по случаю Праздника моря с двадцатого июля на двадцать первое, чтобы гулять три дня подряд — в пятницу, субботу и воскресенье. Но, разумеется, тот факт, что Курита знал об этом, вовсе не снимал с него подозрений.
— Точно двадцать первого? Не двадцать второго? — настаивал Югэ.
— Двадцать первого. Никакой ошибки, — сказал Курита, еще раз заглянув в свою записную книжку.
— Позвольте-ка посмотреть.
— Пожалуйста, — Курита протянул записную книжку Югэ.
Кусанаги заглянул сбоку. В колонке на двадцать второе июля было вписано имя Таэко Нагацуки, но исправлено на двадцать первое. Когда Кусанаги указал на это, Курита нисколько не смутился.
— Первоначально я собирался посетить ее двадцать второго… Дело в том, что вообще-то мы договаривались на пятнадцатое. Я пришел, пятнадцатого, но не застал ее дома, поэтому написал на визитке, что приду вновь двадцать второго, и бросил ее в почтовый ящик. На следующий день госпожа Нагацука позвонила и попросила прийти двадцать первого.
В его объяснении не было противоречий, не придерешься. Но, с другой стороны, предвидя разговор с полицейскими, сочинить стройную историю не составляло труда.
— В вашем календаре, — заговорил Югэ, — днем двадцать второго ничего не значится. Где вы были в это время?
— Двадцать второго?… — Курита задумался, прикрыв рукой рот. — В тот день я был в Камаэ.
— В Камаэ?
— Видите ли, — Курита сильно потер лицо, — накануне я немного перепил и в тот день неважно себя чувствовал, поэтому, посетив утром клиента, остановил машину возле реки Тамагавы и немного поспал.