— Об этом позаботятся, и немедленно. Вам будут предоставлены английские, русские, японские, эскимосские, вьетнамские и персидские языковые экземпляры — в соответствии со списком доктора Соула.
Первое путешествие Нобору Ицанами, моряка торгового флота, из родного дома на японских островах привело его прямиком в Сан-Франциско. Он прошел через Золотые Ворота, где стояли, в последний раз оборачиваясь лицом к городу, самоубийцы. Это показалось ему великим «тори» у входа в гробницу американской мечты.
Нобору сел в подъемник до Бухтовой Башни и отмотал половину барабана до самого верха. Затем он направил стопы в район японской резиденции, попутно умиляясь тесным улочкам и пестрым магазинчикам. Его приводило в восторг, что американский город столь многим напоминает Японию. Он съел чашку жареной лапши «соба» в ресторане «Терико», в витрине которого разместилась целая выставка пластиковых муляжей блюд японской кухни. Покинув гостеприимный «Терико», он почти тут же встретил двух земляков. Один из них оказался эмигрантом не то второго, не то третьего поколения, который чудесным образом нe забыл еще японский язык.
— Ээго сукоси мо вакаранаи? Нет, Ллойд, ни хрена не понимает по-нашему. Ано нэ, кицуке но тамэ ни иппай йяро, йоши? Я спрашиваю его, не хочет ли он пройтись с нами, погулять по городу? Тиетто сокорахен мадэ.
Нобору забеспокоился, не будет ли он помехой двум гостеприимным сан-францисцам, желавшим показать ему город.
— Не берите в голову. До-иташимашитэ. Аната но кейкен но оханаши га кикитаи но дэсу. Говорю, мы бы очень хотели послушать рассказ о его путешествиях. Такой же, как и те, Ллойд, все они из одного теста!
Нобору представился с коротким учтивым поклоном.
— Ватакуши ва Ицанами Нобору дэсу. Дооцо йорошику!
Они свернули в восточном направлении, на Постстрит, то и дело расплываясь в улыбках.
— Гайкокунго ва дамэ дэсу кара нэ! — Нобору сморщил нос, принося извинения.
— Похоже, он ни черта не смыслит в иностранных языках, Ллойд. Короче, наш парень.
Приземистая машина «Скорой помощи» пробивалась по утопавшим в снегу улочкам Вальдеца, что на Аляске, торопясь к аэропорту. «Дворники» на ветровом стекле обозначили два четких веера в снежном пуху. Плосколицая, с пухлыми эскимосскими губами, женщина лежала на носилках, тяжело дыша раскрытым ртом.
— И на что понадобилось везти ее в такую погоду? — ныла медсестра. — Тем более она ни слова не понимает по-английски.
— Нашли какую-то переводчицу в Анкоридже, — бросил через плечо шофер.
— Да, вот еще проблема — ее муж. Как ему объяснить, что ее унесла железная птица? Туда, где не с кем поговорить и откуда она, может быть, уже никогда не вернется?