— Я просто в восторге от находчивости этого парня.
— Да ведь это же рождение мифического мышления! Оно может вызвать самые широкие и непредсказуемые изменения в этом народе, замешанном на инцесте.
— Чертовски хитер в использовании обстоятельств, сказал бы я. Три дня у него ушло на придумывание алиби.
— Если бы мы с таким же успехом могли объяснять собственные культурные потрясения, — вздохнул Соул.
— Совершенно верно! — выпалил Пьер, одарив его первым приязненным взором за последние часы.
Затем Кайяпи вынес изувеченное дитя на свет луны — оно кричало настойчиво и пронзительно, точно котенок.
— О господи, осторожнее, — прошептал Честер, напрасно сжимая в руках ружье.
Кайяпи воздел ребенка на поднятых руках — к звездам и луне — и грациозной походкой направился меж мужами племени шемахоя.
Брухо, запинаясь, продолжал свою речь возле двери:
— Большой-большой голова пришел со стороны. Сны теперь должны оставить народ шемахоя? — спрашивает он. Нет, потому что Кайяпи — мой сын, который пришел Извне, который знает Внешний Мир, и он должен положить сны обратно в камень шемахоя. Как? Следите за ним. Вода отошла от ше-во-и — это дерево, на котором растет мака-и. Мать мака-и ушла лечь в руки ше-во-и.
Брухо проковылял к толпе, которая тут же расступилась и пала пред ним и Кайяпи, и Кайяпи понес сквозь нее ребенка в джунгли, воздымая высоко над головой.
Они подошли к дереву, на котором Честер разместил тело роженицы, — оно так и находилось в развилке ствола, никем не прибранное.
— Эй, это что, и есть то самое дерево?!
— Откуда я знаю, черт подери! — огрызнулся Пьер. — Я же говорил, что ни разу не видел его.
— Неслыханное совпадение, — усмехнулся Честер, растягивая свои негритянские губы. — Может, он просто знал заранее… кто-нибудь прибежал к нему и рассказал, где я оставил труп. Ну каждая капля воды на мельницу этого прохиндея!
— Может, Брухо предсказал это, — хмыкнул Цвинглер.
— Заткнитесь! Он говорит, что она погребена в небесах — видимо, имеет в виду воздух, а не землю — так что у мака-и есть вместилище для возвращения в землю, и новые сны придут к шемахоя…
— Он собирается отделаться от ребенка, я же говорил вам — я это за милю учуял!
— Проклятье, Честер, мы бессильны — смотри! — будь наблюдателем.
— По крайней мере, пока не услышишь шума вертолета, — хмуро усмехнулся Пьер.
— По крайней мере, хотя бы до этого.
Кайяпи опустился на колени перед корнями дерева, положил тельце на еще влажную землю и стал рыться в грязи, точно собака, которая собирается спрятать кость.
Он копал яму.
Пригоршню желтой глины он запихнул себе в рот, прожевал и проглотил.